Школы «математических и навигацких, то есть мореходных хитростно искусств учения» (См. Школа математических и навигацких наук). Школе повелено состоять в ведении оружейной палаты, а в ученье набирать «добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением» . Первым учителем был англичанин Генри Фарварсон, в 1698 году вступивший в русскую службу. На содержание школы с 1713 года положено было отпускать по 22 456 рублей в год.

Корпус и Академия морской гвардии

Первым директором был француз, барон П.-А. де Сент-Илер. С учреждением академии на содержание московской навигацкой школы было оставлено лишь 5 600 р., а остальная сумма обращена на содержание академии.

Академия и школа просуществовали до 15 декабря 1752 года , когда указом по образцу сухопутного был основан «Морской шляхетный кадетский корпус» на 360 учащихся. Воспитанники старшего класса назывались гардемаринами , а двух младших - кадетами . На содержание корпуса назначено было ежегодно 46 561 рублей. Для помещения отведён дом, бывший Миниха , на Васильевском острове , на углу набережной Большой Невы и 12 линии.

Морской кадетский и Морская Николаевская академия

Переход в современное состояние

При общей реформе военно-учебных заведений, в 60-х годах, «Морской корпус» был переименован в «Морское училище» и получил в 1867 году новый устав.

Современные события

Литература

Истории, традициям морского кадетского корпуса посвящено большое количество литературы, находящейся в крупнейших книгохранилищах Петербурга и Москвы.

• Белявский К. В. К столетию церкви Морского кадетского корпуса. - СПб, 1897.
• Веселаго Ф. Ф. Очерк истории Морского кадетского корпуса. - СПб., 1852.
• Голенищев-Кутузов Л. И. О морском кадетском корпусе. Дополнения к помещенной в Отечественных записках статье о военно-учебных заведениях в царствование Павла I. - СПб., 1840.
• Коргуев Н. А. Обзор преобразований Морского кадетского корпуса 1852 г., с приложением списка выпускных воспитанников 1753-1896 г. - СПб., 1897.
• Кротков А. С. Морской кадетский корпус. Краткий исторический очерк. - СПб., 1901. (Морской кадетский корпус: Краткий исторический очерк с иллюстрациями / Сост. А. Кротков. - Репринтное издание 1901 г. - СПб.: Альфарет , 2006. - 228 с.: ил.)
• Максимов Г. С. Морской кадетский корпус и Николаевская морская академия в Санкт-Петербурге. - СПб., 1908.
• Морской кадетский корпус: 1701-1901. - СПб., 1901. (Морской кадетский корпус: 1701-1901: Альбом. - Репринтное издание 1901 г. - СПб.: Альфарет , 2006. - 6 с.; 35 л. ил.)
• Морских пост., кн. III, по прод. 1895 г.
• Павлинов Я. И. Описание празднования двухсотлетнего юбилея со дня основания 14-го января 1701 года императором Петром I Великим Навигацкой школы, переименованной впоследствии в Морской кадетский корпус. - СПб., 1901.
• Павлинов Я. И. Список окончивших курс в Морском кадетском корпусе с 1897 по 1905 год. - СПб., 1905.
• Список воспитанников Морского кадетского корпуса с 1762 по 1843 год. - СПб., 1843.
• Свод морских постановлений. - СПб.,1887. - Кн. III.

В 2000-х гг. в Санкт-Петербурге было осуществлено переиздание юбилейных изданий института - альбома Морской кадетский корпус 1701-1901 и книги А. С. Кроткова «Морской кадетский корпус: краткий исторический очерк».

Ссылки

• О здании морского корпуса им. Петра Великого в Петербурге

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Морской шляхетский корпус" в других словарях:

14 января 1701 г. последовал высочайший указ об учреждении в Москве школы математических и навигацких, т. е. мореходных хитростно искусств учения. Школе повелено состоять в ведении оружейной палаты, а в ученье набирать добровольно хотящих, иных… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Внимание!

кадетской школы № 1700 («Московский объединенный морской корпус Героев Севастополя») на базе бывшей кадетской школы создан "кадетский класс", сохраняющий лучшие традиции кадетской школы.

(Архивный материал)

Школа создавалась на основе опыта дореволюционных кадетских корпусов. морских спецшкол, подготовительных и нахимовских военно-морских училищ, появившихся в Советском Союзе в ходе и после окончания Великой Отечественной войны.

Учредителем Морского корпуса стал Московский комитет образования (ныне Департамент образования города Москвы). Материально-техническое обеспечение было осуществлено Северо-Западным окружным управлением образования, а шефом стал Черноморский флот.

На обучение принимаются ребята с 1 по 11 класс.

Кроме общеобразовательной программы, в корпусе есть специальные предметы такие, как морская начальная подготовка, шлюпочное дело, техническое устройство кораблей, морской протокол, радио дело.

С 2013 года в корпусе созданы два факультета, в связи с объединением воспитанников корпуса № 1721 – спецназовцев. Ребята получили возможность специальной физической подготовки. В корпусе одновременно обучаются более 650 человек.

Летняя тридцатидневная практика подразумевает обязательный выход подготовленных ребят в поход на шлюпках по Москве – реке до Волги, выезд в воинскую часть с освоением программы спецназа ГРУ на базе 22 –ой бригады СпН. Младшие классы осваивают просторы рек Карелии и курсы молодого бойца на различных полевых выходах.

Посвящение в кадеты.

В корпусе уделяется большое внимание гармоничному развитию творческих качеств воспитанников. Активно работает система дополнительного образования: хор «Морская душа» и «Морячок», Восточные языки, различные спортивные кружки.

Для интеллектуального развития работают кружки: «Юный экскурсовод» на базе корпусного музея «Москва и Флот», «Литературный салон». Технические кружки «Судомодельный» и «Стендовое моделирование», дают возможность творческим фантазиям детей и развитие моторики детских рук.

Корпусной домовой храм позволяет воспитанникам реально изучать историю религий и основы православной культуры.

Ежегодно кадеты корпуса достойно представляют свое учебное заведение на Парадах, проводимых в Москве. Активно участвуют в общественной культурной и патриотической жизни столицы.

Основной целью открытия Морского корпуса было создание нового вида образовательного государственного учреждения, соответствующего лучшим традициям российского кадетского воспитания, интеллектуального, нравственного,культурного, военно-патриотического и физического развития обучающихся подростков. Корпус является ежегодным участником торжественного марша, посвящённого историческому Параду на Красной Площади 7 ноября 1941 года

Профили обучения: Оборонно-спортивный

Прочие, нестандартные предметы:

военно-морской протокол и морская Доктрина РФ, основа государственной службы, основа православной культуры, основа общей культуры, начальная морская подготовка.

Изучаемые иностранные языки: Английский язык, Китайский язык, Корейский язык

Стоимость обучения: Бесплатно

Школа оснащена лабораториями и мастерскими. Школа работает в режиме полного дня, 3-х разовое бесплатное питание.

Классы :

Младшие (с 1 по 4 класс)

Средние (с 5-го по 9-й классы)

Старшие (с 10-го по 12-й классы)

Начальные (с 1-го по 4-й классы)

Внимание!

В всязи с реорганизацией путем присоединения к общеобразовательной школе № 1619 им. Цветаевой кадетской школы № 1700 («Московский объединенный морской корпус Героев Севастополя») на базе бывшей кадетской школы создан "кадетский класс" , сохраняющий лучшие традиции кадетской школы.

Пожалуй самая сложная для меня тема: МОРСКОЙ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА НАСЛЕДНИКА ЦЕСАРЕВИЧА КАДЕТСКИЙ КОРПУС. Материалов и документов относящихся к истории Корпуса существует довольно много и фототографии постоянно всплывают из различных источников: музейные и из частных архивов. Подсобрал и я немного интересных и довольно редких снимков.
Итак, МОРСКОЙ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА НАСЛЕДНИКА ЦЕСАРЕВИЧА КАДЕТСКИЙ КОРПУС.

Краткая история Корпуса.
ОСНОВАНИЕ: - 1701 ГОДА.
ПРАЗДНИК: - 6-го НОЯБРЯ СВ. ПАВЕЛ ИСПОВЕДНИК.

Основана Царем Петром I в 1701 г. 14 января в Москве в Сухаревой башне «Школа математических и навигационных наук», для подготовки молодых людей к морской службе.
1-го октября 1715 г. Школа была переведена из Москвы в Санкт-Петербург, и помещена, на берегу Невы в доме Кисина, где находился впоследствии Зимний Дворец и названа АКАДЕМИЕЙ МОРСКОЙ ГВАРДИИ.
В 1752 г. Императрица Елизавета Петровна переименовала Академию в Морской Шляхетский корпус с тремя классами:
старшим - гардемаринским и двумя кадетскими.
В 1802 г. Император Александр I Морской Шляхетский корпус переформировал и назвал Морским Корпусом. В 1848 г. Император Николай I даровал корпусу Первого шефа Вел. Кн. генерала-адмирала Константина Николаевича и в числе кадет был поставлен в строй Вел. Кн. Александр Александрович.
В 1867 г. Император Александр II переименовал Морской Корпус в Морское Училище.
В 1891 г. Император Александр III переименовал снова в Морской Кадетский Корпус.
В 1906 г. Император Николай II дал Корпусу наименование Морского Корпуса. Вслед затем решено было младшие кадетские классы перевезти из Петербурга в Севастополь, где и приказано было выстроить на берегу Черного моря надлежащее здание.
В 1914 г. Морскому корпусу был пожалован шеф: Наследник Цесаревич Алексей Николаевич.
В 1916 г. Морской Корпус был снова переименован в Морское Е.И.В. Наследника Цесаревича Училище.
В 1917 г. после коммунистического переворота 25 октября, Морское Училище прекратило свое существование.
В 1917 г. из гардемаринов и кадет Морского Училища и гардемаринов Гардемаринских классов, находившихся в плавании, основано Владивостокское Морское Училище, просуществовавшее до 1920 года.
В 1919 году на юге России, занятом Добровольческой Армией, из гардемаринов и кадет Морского Училища был
сформирован по приказу ген. Деникина Севастопольский Кадетский Корпус, просуществовавший до 1920 года.
В 1920 г. Владивостокское Морское Училище и Севастопольский Морокой Корпус слились в Бизертский Морской Корпус, просуществовавший до 1925 года.

ФОРМА: - морская, белые погоны с золотым прикладом.

У кадет на белых погонах трафаретный вензель шефа; у гардемаринов вдоль погонов юнкерские золотые нашивки и
накладной золотой якорь. Черные брюки и черные мундиры с золотыми галунами на откладных воротниках и на
обшлагах рукавов.

У гардемарин на черных кожаных поясах, черные морские палаши с кожаными темляками. У кадет и гардемаринов черная морская бескозырка с тремя белыми кантами, кокардою на тулье и черной лентой с золотой надписью училища. Черные шинели с белыми погонами и черными петлицами. Зимою синяя галанка с узкими белыми погонами. Летом, белые морские рубашки с синими воротниками.
У фельдфебеля офицерская морская черная фуражка с тремя белыми кантами и офицерский палаш.

ОТЛИЧИЕ: - Гвардейское обыкновенное знамя.
Серебренный нагрудный знак для ношения на левой стороне.

СТОЯНКА: - Петроград, Васильевский Остров.
ОСНОВАТЕЛЬ МОРСКОГО КОРПУСА: Имп. Петр Великий и Главный Помощник Петра Великого по созданию и
руководству Русского флота: - ген.-адмирал гр. Апраксин.
Питомцы Морского Корпуса:
АДМИРАЛ СПИРИДОНОВ, - видный участник Хиосского сражения.
Гр. ОРЛОВ ЧЕСМЕНСКИЙ, - победитель у Чесмы и Хиосса.
Адмирал Ушаков, Синявин, гр. Гейден.
Адмирал Лазарев, - исследователь Южного ледовитого океана и создатель Лазаревской школы, давшей знаменитых адмиралов-победителей: НАХИМОВА, КОРНИЛОВА, ИСТОМИНА, НОВОСИЛЬСКО-ГО, БУТАКОВА, ЛИХАЧЕВА, и др. видных адмиралов русского флота.
Вице-адмирал 3. П. Рождественский.
Адмирал ЭССЕН, - герой Порт Артура.
Адмирал КОЛЧАК.
Августейший Дед Ее Высочества Княжны Веры Константиновны, ЕИВ Вел. Кн. КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ, - ген.-лейт. адмирал и создатель русского парового броненосного флота, занявшего третье место в мире.
Контр-адмирал Кн. В. В. Трубецкой, - начальник Черноморской минной бригады.
Капитал 1-го ранга В. П. Русин, - начальник морского генер. Штаба, ближайший сотрудник Имп. Николая II по руководству действиями флотов во время 1-ой Мировой войны.
Контр-адмирал Р. Н. Вирен, последний командующий Тихоокеанской эскадрой.
Контр-адмирал Н. Н. Машуков, - начальник Черноморского флота.
И много других морских деятелей и героев Российского Имп. Флота.

В память 200-летия Морского КК для штатных чинов и кадет 3-х старших рот выпущен этот знак.

Наряду с военно-учебными заведениями России конца XVIII - начала XIX века, выпускавшими офицеров для сухопутных войск, существовал кадетский корпус, который готовил морских офицеров.

Надо сказать, что после смерти Петра I престиж службы на флоте резко упал. Дворяне предпочитали записывать своих сыновей уж если не в кадетские корпуса, то рядовыми в гвардейские пехотные или кавалерийские полки, а не отдавать их в морской флот, где служба была значительно тяжелее и опаснее, чем в сухопутных войсках. Немаловажным обстоятельством было и то, что главной силой в дворцовых переворотах, последовавших после смерти Петра I, выступали сухопутные и гвардейские полки, обладавшие определенным влиянием на верховную власть, чего не имели представители флота.

В 1733 году специальная комиссия рассматривала состояние военно-морских сил. Высказывалась мысль, что «русские подданные, и особливо шляхетство, от морской службы сколь возможно уклоняются и больше стараются служить в сухопутной армии, так как там они скорее имеют случай выслужиться и получить чины, нежели при флоте, где столько случаев не имеют и столько вакансий не бывает». Комиссия предложила ряд мер, чтобы дворянам «к морской службе наивяще охоту подавать». В частности, было рекомендовано перевести дворян - уроженцев Новгородской губернии из Сухопутного шляхетского кадетского корпуса в Морскую академию. Дело в том, что еще Петр I приказывал набирать на флот людей из Архангельской и Новгородской губерний, так как из них, по его мнению, быстрее можно было сделать хороших моряков.

Верховная власть поддержала комиссию, и 35 дворян - новгородцев поменяли красивые кадетские мундиры на скромные платья гардемарин Морской академии. (К слову сказать, одним из этих «неудачников» был Иван Логинович Голенищев - Кутузов - дядя М.И.Кутузова, впоследствии директор Морского кадетского корпуса). Комиссия также определила, что Морская академия, как и Сухопутный кадетский корпус, должна выпускать офицеров, а не унтер-офицеров, как это практиковалось до последнего времени в Морской академии; да и финансовое довольствие кадет было значительно выше, чем у бедных «академистов», которые, «взирая на подобных себе, обретающихся в кадетском корпусе кадет, которые хотя и не в таких трудных науках обстоят, но во всяком довольстве находятся, бескуражны остаются».

В 1749 году князь Михаил Белосельский подал императрице Елизавете Петровне прошение, в котором между прочим писал: «Гардемарину в научении не менее надлежит быть и по регламенту выучить все науки, как 6 или 7 лет, а потом иметь вступить только в унтер-офицеры, почему и паче кураж к научению и охота к службе простыть и охладенеть может... А понеже служба морская есть многотрудная, охотников же к ней весьма малое число, а ежели смею донести - никого; академия состоит хотя из дворянства, но весьма из небогатого, почти платья и доброго пропитания не имеющего, и следовательно, в большие чины надежды и впредь, по их воспитанию, положить невозможно. Нынешние же офицеры, кои почти все заводу государя императора Петра I (ибо во время императрицы Анны Иоановны академия едва ли не вся переведена была и весьма в малом числе дворян состояла), ежели каким-либо образом отныне от бескуражицы скоро перевестися могут, то в самом деле не без трудности кем исправлять будет морскую службу, понеже в сухопутстве офицера в 3 года доброго получить можно, а морского менее 12 лет достигать невозможно» (Морской кадетский корпус. Краткий исторический очерк.)

Все эти многочисленные обращения в конечном итоге привели к тому, что 15 декабря 1752 года был создан Морской кадетский корпус. В него вошли воспитанники морской академии, дворяне, обучавшиеся в московской Навигацкой школе на Сухаревой башне, в Морской артиллерийской школе и в гардемаринской роте. Здание Морской академии на Васильевском острове и все ее имущество было передано новому военно-учебному заведению. Штат корпуса был определен в 360 воспитанников, которые в строевом отношении делились на три роты, а в учебном на три класса (соответственно в каждой роте и классе было по 120 человек). Воспитанники первого, или выпускного, класса назывались гардемаринами, а второго и третьего кадетами. Из второго класса планировалось выбирать около 30 человек в артиллерийские кадеты. Что касается практического обучения, то предписывалось всех гардемарин и артиллерийских кадет второго класса ежегодно направлять на боевые корабли различных эскадр.

Роты состояли из гардемарин, кадет второго и третьего классов (всех по 40 человек). Из лучших по успеваемости и дисциплине гардемарин в каждой роте назначались каптенармус, подпрапорщик, фурьер, сержанты, капралы и ефрейторы. Командовал ротой капитан 3 ранга, и кроме него в роте были капитан-лейтенант, унтер-лейтенант и прапорщик, который производился из кадетских унтер-офинеров. Из каждой роты, по примеру Сухопутного кадетского корпуса, определялись 13 гренадер, которые отличались от товарищей формой одежды, амуницией и оружием. Каждый воспитанник имел ружье и тесак на поясной портупее с медными пряжками, вторая портупея через левое плечо предназначалась для натронной сумки. В качестве повседневной формы кадетам полагался зеленый сюртук с белым воротником и обшлагами или белый камзол. Все их жалованье вычиталось на обмундирование и питание, а положено было кадетам третьего класса 18 рублей в год, кадетам второго класса - 24 рубля, а гардемаринам и ефрейторам - 30 рублей (но гардемаринам оставляли 6 рублей в год на личные расходы - «для лучшего к трудной морской службе куража и дабы в обучении ревностнее простирались»).

По штатам постоянного состава Морского кадетского корпуса преподавание математических и навигационных наук вели профессор, два преподавателя и при них шесть подмастерьев, а также шесть так называемых «учеников большой астрономии» (из них впоследствии назначались подмастерья). Артиллерии и фортификации обучали два преподавателя и при них два подмастерья. Также предусматривались два преподавателя по «географии, генеалогии и для учения в штиле и в риторике, истории, политике, в морали, геральдике и прочих шляхетских науках». Трудно сказать, как два преподавателя могли справляться с таким количеством учебных курсов, да и неясно, что такое «прочие шляхетские науки»».

Кадеты и гардемарины обучались трем иностранным языкам - французскому, английскому и немецкому, а также рисованию, танцам, фехтованию. В штате кадетского корпуса был предусмотрен и переводчик с латинского языка - для перевода научной технической литературы, которая потом издавалась в корпусной типографии. Типография досталась «по наследству» от Морской академии. В ней издавались материалы не только для нужд корпуса, но и различные книги, пособия, карты по заказам Адмиралтейства (кстати, средства, полученные типографией за выполненные заказы, шли в казну корпуса).

Первым директором Морского кадетского корпуса стал крупный ученый, гидрограф и географ, капитан 1 ранга А.И.Нагаев.

Алексей Иванович был родом из небогатой семьи, унаследовав от своих родителей десять крестьянских дворов. Одиннадцати лет от роду поступил в Морскую академию, выпустился из нее гардемарином и спустя три года стал мичманом. Он быстро рос в званиях и к 1757 году был уже капитан-командором. Плавал на Белом, Балтийском и Каспийском морях, командовал фрегатами «Кавалер» и «Меркурий», серьезно занимался гидрографией Каспийского моря и Финского залива, по служебным журналам экспедиции Беринга составил карты Камчатского моря и американского побережья, в течение шести лет разработал и издал «Атлас Балтийского моря», занимался составлением «Свода морских сигналов». Приняв кадетский корпус и подбирая преподавателей и офицеров, сам реферировал учебники, проводил занятия с воспитанниками, занимался реконструкцией корпусных зданий и даже тем, что заготовлял впрок для кадет обмундирование и продукты питания. В 1760 году Алексей Иванович Нагаев сдал свою должность капитану 1 ранга А.М.Давыдову.

Результаты выпускных экзаменов, которые скрупулезно отмечались в особых экзаменационных тетрадях на каждого выпускника, свидетельствуют о том, что в Морском кадетском корпусе того времени будущие морские офицеры получали основательные теоретические знания и практические навыки.

В том, что учащиеся отлично отвечали на многочисленные и, надо сказать, совсем не простые вопросы, большая заслуга преподавателей Морского кадетского корпуса, многие из которых перешли из Морской академии. Мы уже упоминали некоторых из них. Но хочется хотя бы кратко рассказать еще об одном - Николае Гавриловиче Курганове. Будучи учеником академии, в 1718 году он уже помогал своему учителю Бухарину вести занятия и за это получал «к 5 рублям месячного жалованья 2 рубля прибавки»». Этот Курганов проявлял недюжинные способности не только в математических и навигационных науках, но и в иностранных языках. Он так глубоко изучил, например, французский язык, что перевел с него книгу «Элементы геометрические, физическая астрономия и часть Светильника морского (лоции)». Кроме того, успешно осваивал немецкий язык и латинский, причем на латыни читал книги по астрономии. Посланный с профессором Гришиным из Академии наук в экспедицию для астрономических наблюдений, столь хорошо зарекомендовал себя, что академия официально просила Морской корпус о переводе к ним Курганова «навечно». Однако командование Морского кадетского корпуса не захотело расстаться с молодым ученым, назначив его «подмастерьем математических и навиганких наук с жалованием по 180 рублей в год». В 1755 году он представил в Адмиралтейств - коллегию свою «Универсальную арифметику, содержащую основательное учение, как легчайшим способом разные вообще случающиеся, математике принадлежащие арифметические и алгебраические выкладки производить». После хвалебного отзыва на эту работу профессора Попова по решению Адмиралтейств - коллегий книга была издана «на кошт его, Курганова» в 1757 году, отчасти заменив «Арифметику» Леонтия Магницкого.

Крупные изменения произошли в Морском кадетском корпусе в 1761 году, когда туда был назначен капитан-лейтенант Иван Логинович Голепищев - Кутузов, так как «он в здоровье еще слаб и в кампании быть не может, а при корпусе быть ему можно, и Коллегия усматривает его к тому за способного». В скором времени он получил звание капитана 2 ранга. На представлении Адмиралтейств - коллегий по назначению нового директора Морского кадетского корпуса Екатерина II написала: «Капитану 2 ранга Голенищеву - Кутузову быть в оном корпусе впредь до указу вместо положенного по штату капитана 1 ранга... и помянутому Кутузову от интенданта Давыдова Морской шляхетский кадетский корпус принять».

Голенищев - Кутузов родился в семье лейтенанта флота и в тринадцать лет был определен в Сухопутный шляхетский корпус, откуда, как уже говорилось, его перевели и Морскую академию.

В 1743 году он произведен в гардемарины, а в 1746 году - в мичманы. Два года служил пол командованием Нагаева, занимался вместе с ним гидрографией Финского залива, в качестве командира судна совершал переходы из Кронштадта в Архангельск и обратно, потом по болезни был направлен в годичный отпуск, после которого и получил назначение в Морской кадетский корпус; в 1763 году он получил звание капитана 1 ранга, а па следующий год - генерал-майора и был официально утвержден в должностях директора Морского шляхетского кадетского корпуса, генерал - интенданта флота и члена Адмиралтейств - коллегий.

Голенищев - Кутузов, как и Нагаев, прекрасный моряк, в отличие от своего бывшего командира не был кабинетным ученым. Иван Логинович был превосходно воспитан, в совершенстве владел французским и немецким языком, страстно любил русскую литературу - в его доме собирались известные ученые, художники, писатели и поэты. Словом, это был светский человек, использовавший свои знания, дипломатические способности, родственные связи, благоволение императрицы Екатерины II для повышения престижа морской службы и улучшения подготовки флотских офицеров. Если Нагаев когда-то тратил много времени и здоровья на бесконечные тяжбы с Адмиралтейств - коллегией, то Иван Логинович стал членом этого всемогущего флотского управленческого органа и, заняв там подобающее место, уже спокойно мог решать многие проблемы, которые раньше казались просто неразрешимыми.

Продолжение следует...

МОРСКОЙ КАДЕТСКИЙ КОРПУС

Метаморфозы политики Павла I в конечном итоге привели к экономической и политической отсталости страны. Все зигзаги и противоречия российской истории сказывались и на состоянии вооруженных сил. Русский флот в начале нового века, хотя и занимал по численности третье место в мире, уступая лишь английскому и французскому, состоял в основном из старых парусных судов.

Судьбу флота решали чуждые ему люди, а правительство, не принимавшее активных действий по реорганизации военно-морских сил, по существу, лишь делало вид, что занимается их преобразованием.

Плавания кораблей теперь проходили крайне редко. Время было мирным, и высокие морские чиновники вовсю экономили на флоте. Полагали, что каждый поход сопряжен с затратами на износ парусов, рангоута и такелажа, поэтому дешевле для государства судам не плавать, а стоять в гавани.

На флоте процветали бюрократизм, очковтирательство и казнокрадство. Это был довольно мрачный период в истории военно-морских сил. Русский историк флота генерал Феодосий Федорович Веселаго вынужден признать, что деяния иностранцев, занимавших в начале XIX века высшие командные посты, «привели наш флот к самому печальному застою…»

И все же большая часть русских офицеров, выпускников Морского шляхетного кадетского корпуса, старалась честно служить России, в том числе своим участием в дальних научных экспедициях и кругосветных плаваниях. Благодаря их настойчивости и инициативе русское государство в первой половине XIX века заняло первое место в мире в исследовании океанов и морей. Материалы географических, океанографических и этнографических открытий русских морских экспедиций значительно обогатили отечественную и мировую науку, составили многие яркие страницы летописи русского флота.

В первой половине нового столетия получило дальнейшее развитие и русское военно-морское искусство. Несмотря на застойную обстановку, российские моряки одержали ряд знаменательных побед в сражениях с французским флотом. Успеху операций во многом способствовали талант и мастерство бывшего воспитанника Морского корпуса вице-адмирала Д.И. Сенявина, назначенного в августе 1805 года главнокомандующим флотом России в Средиземном море. Его эскадра совершила труднейший переход через Атлантический океан в зимнее время за 38 ходовых дней. Столь успешному переходу русских кораблей на театр военных действий во многом способствовали материалы Архипелагской экспедиции Балтийского флота, осуществленной другим выпускником Морского корпуса – адмиралом Г.А. Спиридовым.

Начало 1800-х годов стало временем активного развития и преобразования военных учебных заведений. В столице появились новые кадетские корпуса, а в ранее существовавших военных школах произошла некоторая унификация. Морской шляхетный кадетский корпус переименовали в Морской кадетский корпус. Как видно из нового названия, слово «шляхетный» исключили, но это изменение не коснулось принципов его колшлектования. Морской корпус по-прежнему формировался исключительно лицами дворянского происхождения.

Новый штат корпуса предусматривал обучение 700 кадетов и гардемаринов, а расходы на его содержание стали составлять около 500000 рублей в год.

Вместо скончавшегося 12 апреля 1802 года адмирала И.Л. Голенищева-Кутузова Александр I назначил директором Морского кадетского корпуса контр-адмирала Петра Кондратьевича Карцова. Что же за человек был новый руководитель старейшего военно-морского учебного заведения столицы? Контр-адмирал П. К Карцов – ветеран войн с турками, шведами и французами. Он воспитывался в Морском шляхетном кадетском корпусе, после выпуска из него в 1766 году служил в Черноморском флоте. Его морская служба началась на корабле «Европа» под командованием капитана I ранга Ф.А. Клокачева. Мичман П.К. Карцов в составе Средиземноморской эскадры адмирала Спиридова участвовал в знаменитом Чесменском сражении. В 1775 году он вернулся в Ревель вместе с эскадрой вице-адмирала А.В. Елманова. В 1788-1790 годахПетр Кондратьевич в чине капитана II ранга, уже как командир корабля «Изъяслав» принимал участие во всех боях между флотами во время войны со шведами.

В 1798 году контр-адмирал Карцов – командир эскадры, воюющей вместе с морским соединением вице-адмирала М.К. Макарова и британским флотом в Немецком море. В 1799 году морской офицер удостоился высокой чести – воевать с французским флотом в Средиземном море в составе русского морского соединения адмирала Ф.Ф. Ушакова.

В 1801 году контр-адмирал П.К. Карцов назначается членом Адмиралтейств-коллегии, а 2 мая 1802 года – директором Морского кадетского корпуса.

По свидетельству и отзывам современников, Петр Кондратьевич считался человеком «с виду суровым и сухим по наружности, но имевшим чрезвычайно доброе сердце и бывшим справедливым до самоотвержения. Бывали случаи, когда он, отстаивая невинного, рисковал своей собственной карьерой…» В 1819 году его произвели в чин полного адмирала и назначили сенатором, а в 1822 году – членом Государственного совета.

Творческий тандем нового директора с талантливым и на редкость образованным инспектором классов корпуса Платоном Яковлевичем Гамалея – моряком, капитан-командором, метеорологом, гидрологом, историком российского флота и действительным членом петербургской Академии наук – позволил поставить учебно-воспитательную работу в Морском кадетском корпусе на значительную высоту. Адмирал Карцов оказался довольно энергичным и просвещенным педагогом и администратором. За 24 года его директорства из корпуса выпустили более 2000 хорошо подготовленных морских офицеров.

По сравнению с кронштадтским периодом Морского корпуса в Петербурге результативность преподавания и успехи воспитанников были на несколько порядков выше. В 1804 году присутствовавший на выпускных экзаменах гардемаринов представитель Главной комиссии адмирал фон Дезин был поражен и восхищен ответами учащихся и обратил на это внимание морского министра П.В. Чичагова. Тот, в свою очередь, обрадованный столь высокими успехами будущих офицеров, не преминул с гордостью доложить об этом императору. Александр I пожаловал каждому из 13 лучших выпускников Морского корпуса высочайший подарок – новейший образец секстана английской работы. Ценные подарки вручил счастливчикам морской министр на заседании Адмиралтейств-коллегии одновременно с офицерскими патентами и персональными письмами следующего содержания: «Его Императорское Величество вследствие засвидетельствования комиссии, экзаменовавшей Вас с прочими воспитанниками Морского кадетского корпуса, об успехах Ваших в высшей математике и в науках до Морского офицера относящихся, всемилостивейше жалует Вас в знак Высочайшего Своего Благоволения секстаном, который с удовольствием препровождая при сем, надеюсь, что сей Монарший подарок послужит Вам поощрением к вящему усовершенствованию себя в искусстве морского офицера».

Впоследствии памятные императорские подарки лучшим выпускникам стали доброй традицией в Морском кадетском корпусе. «Лауреатами» императорских премий стали в те годы будущие адмиралы Г.С. Шишмарев и А.П. Лазарев, будущий министр народного просвещения, адмирал П.А. Ширинский-Шихматов, а также прекрасные морские офицеры П.Н. Богданов, С.Я. Унковский, А.Е. фон Кригер, С.Н. Богданов и др.

Свидетели той далекой эпохи впоследствии вспоминали «о великом рвении», с которым лучшие воспитанники Морского корпуса осваивали тогда науку. Талантливые ученики в каждом классе пользовались не только особым уважением своих товарищей, но часто сами делились своими познаниями с другими воспитанниками, выступая таким образом в роли добровольных репетиторов отстающих.

Требования к учебе в те времена были достаточно высокими. В обязательную учебную программу входили дифференциальное и интегральное исчисления с их приложениями к механике и высшей геометрии.

Рассказывали, что любимец кадетов и гардемаринов инспектор классов Платон Яковлевич Гамалея, беседуя с воспитанниками, неоднократно повторял им: «Любите науку, братцы, для самой науки, а не для того, чтобы надеть погоны». Гардемарин Бестужев вспоминал, что «…мы нетерпеливо дожидались, чтобы бежать в класс к Платону Яковлевичу… с такой любовью и почтительным уважением мы смотрели на этого худенького, сгорбленного старика… Пламенная любовь к наукам, нрав тихий, ровный, кроткий… оттенок дружеской отеческой любви в обращении к кадетам». Так высоко воспитанники корпуса характеризовали и ценили этого незаурядного замечательного человека и педагога. Ему принадлежит самая активная роль в преобразовании военно-морского учебного заведения. Он коренным образом реорганизовал постановку учебного дела, по его инициативе и при его личном участии впервые в Морском корпусе организовали курсы повышения квалификации для преподавательского состава. Для педагогов П.Я. Гамалея и приглашенные им видные специалисты и ученые Академии наук читали специальный курс лекций по отдельным актуальным разделам морской теории и практики.

Велики заслуги Платона Яковлевича в деле пополнения и обновления фонда библиотеки учебного заведения новыми методическими пособиями и учебниками. За время своей работы в корпусе (1780-1808 гг.) он лично подготовил и издал «Вышнюю теорию морского искусства», «Теорию и практику кораблевождения», «Опыт морской практики капитан-командора Морского кадетского корпуса инспектора и Императорской Академии наук члена Платона Гамалея» (СПб., 1804).

Он же составил астрономические таблицы для мореплавания, опубликовал собственные исследования о ветрах и других воздушных явлениях, основы теории ахроматических труб, истории оптики и целый ряд других научных статей и записок.

К сожалению, из-за прогрессировавшей болезни глаз Гамалея вынужден был в 1808 году выйти в отставку. Некоторое время обязанности инспектора классов в Морском кадетском корпусе исполнял Иван Федорович Крузенштерн, которого вскоре на этом посту сменил помощник П.Я. Гамалея – Марк Филиппович Горковенко, продолживший традиции и дело своего просвещенного начальника.

В 1816 году по инициативе и при участии Горковенко комиссия из опытных преподавателей корпуса разработала специально для учителей кадетских классов учебные пособия по основам арифметики, геометрии и тригонометрии. Сам Марк Филиппович не только ввел в обязательный учебный курс физику, но и взял на себя чтение лекций по этому предмету. По его настоятельному ходатайству в корпусе вновь стала функционировать типография, где регулярно издавались учебники и методическая литература для кадетов и гардемаринов.

Воспитанники Морского корпуса в новом столетии носили форменные черные двубортные фраки с фалдами и медными дутыми гладкими пуговицами, с черными погонами, на которых гладью вышивались золотые якоря. На обшлагах рукавов также вышивались по три золотых якоря. Гардемарины и кадеты вне корпуса носили кортики и треугольные шляпы. Форменные повседневные штаны из черного сукна были короткими, немного ниже колен и застегивались вокруг ноги металлическими пряжками. На ноги надевались белые чулки и черные форменные сапоги с короткими голенищами.

Вне корпуса и в праздники воспитанники носили длинные белые суконные штаны, заправленные в голенища сапог. На время танцев сапоги заменялись башмаками с белыми металлическими пряжками.

День для воспитанников начинался по сигналу барабана в половине шестого утра. До завтрака, обеда и ужина обычно одним из гардемаринов громко читалась молитва. В темное время суток все помещения Морского корпуса освещались сальными свечами и масляными лампами.

До 1808 года в воскресенье и праздничные дни всем кадетам пудрили головы просеянными отрубями. Для этой процедуры воспитанники по очереди подходили к лакею, тот накидывал каждому на плечи простыню и большой кистью пудрил волосы. Сама же пудра (отруби) всегда находилась в изобилии в большой деревянной кадке.

Учебные занятия в классах в общей сложности продолжались 8 часов в сутки (каждый урок длился 2 часа). Кроме классных занятий воспитанникам преподавали уроки гимнастики, ружейные приемы и танцы. Для обучения танцам в Морской корпус тогда специально пригласили профессионального артиста балета француза де Росси.

По решению директора учебного заведения, поддержанного руководством Морского ведомства, наиболее способные гардемарины в возрасте от 15 до 17 лет, направлялись волонтерами в английский и французский флоты для изучения зарубежного опыта. В разное время по представлению П.К. Карцова заграничную стажировку прошли 30 гардемаринов. В числе стажеров были Михаил Петрович Лазарев (выпускник 1808 года), Иван Иванович Колокольцев (выпускник 1809 года), Александр Павлович Авинов, Андрей Михайлович Лазарев, Павел Афанасьевич Дохтуров и Евграф Николаевич Станюкович (выпускники 1804 года). Последние четверо стажировались на эскадре адмирала Нельсона и даже принимали непосредственное участие в Трафальгарском сражении. Гардемарин А.П. Авинов после этого исторического боя попал в плен к испанцам и провел несколько месяцев в тюрьме на острове Пальма. Освободившись из плена, он продолжил службу в английском флоте и участвовал в бомбардировке Булони.

Кроме стажировки в Англии и Франции, гардемарины в начале XIX века проходили регулярную морскую практику на русских военных кораблях, совершавших дальние зарубежные походы. Большинству из них пришлось участвовать в морских сражениях. Многих за храбрость и отвагу наградили боевыми орденами и медалями.

По отзывам современников, «стол в Корпусе был хорош, но не роскошен. Ржаной хлеб, квас, булки были всегда отличного качества, но бенефисы эконому в это время не переводились…» Рассказывали, что в Морском корпусе воспитанники довольно агрессивно протестовали против попыток администрации «урезать» десерт. Дело иногда доходило до настоящего погрома. Как свидетельствует окончивший корпус в 1825 году Д.И. Кузнецов, «…если 6 ноября в храмовый праздник не давали яблоков, то ночью били стекла, ломали на галереях балясины, так что вгоняли починку всего в цену дороже покупки яблоков…»

Администрация Морского кадетского корпуса способствовала организации и развитию в учебном заведении спорта и спортивных игр. В учебную программу в качестве обязательного предмета тогда входили фехтование и гимнастика. В свободное от учебы время поощрялись городки, игры с мячом, а зимой – катание на коньках.

В летнее время «учение в классах» заканчивалось, наступали каникулы. Кадетов распускали по домам, а гардемарины «отправлялись в кампанию» – в учебное плавание на корпусных учебных судах – бриге «Симеон и Анна», фрегатах «Малой» и «Урания», а также на кораблях регулярного Балтийского флота. Некоторые гардемарины включались в состав команд военных судов, направлявшихся в научные экспедиции. Так, летом 1817 года с преподавателем корпуса князем С.А. Ширинским-Шихматовым 17 гардемаринов прошли на корабле по маршруту северных русских портов, посетили Стокгольм и Копенгаген.

Новость превеликая – «Феникс» пойдет в Швецию и Данию! Из Балтийской эскадры выбрали лучший по своим техническим данным корабль, из гардемаринов назначили лучшую дюжину. Естественно, троих определил по высокой протекции господин морской министр, зато уж остальные девять попали в плавание благодаря своим личным способностям и успехам в учебе. Среди них люди, впоследствии вошедшие в историю военно-морских сил, историю России: будущий герой Севастополя адмирал Павел Степанович Нахимов, его друг – выдающийся гидрограф Михаил Францевич Рейнике, будущий декабрист Дмитрий Иринархович Завалишин, русский писатель, лексикограф и этнограф Владимир Иванович Даль.

Будущему морскому офицеру практика зачастую бывает тягостна не трудом, а чувством огромной ответственности. На корабле отчетливей и резче, чем где бы то ни было, ясна зависимость всех от каждого и каждого от всех. Этим чувством сразу же прониклись юные гардемарины, как только попали на борт красавца-фрегата под команду старшего офицера Мордария Васильевича Милюкова. Воспитанники Морского корпуса прилежно работали вместе с матросами, стояли офицерские вахты. Милюков доверял им, но при этом замечал о необходимом внимании и благоразумии. «Поспешайте без торопливости, проявляйте находчивость без опрометчивости», – неоднократно повторял он гардемаринам. Старший офицер любил в морских делах лихость, молодечество и чувство риска.

Все эти качества в избытке демонстрировали его подопечные, их следовало не понукать, а придерживать от «безумной отваги». К ужасу корпусного воспитателя лейтенанта Ширинского-Шихматова, гардемарины бегали по фальшборту; стремительно, вниз головой скользили с мачт по тросам; перебирались, балансируя руками, с мачты на мачту, как ярмарочные канатоходцы. Павлу Нахимову эта акробатика однажды едва не стоила жизни. Он сорвался и сильно расшибся. Но старший офицер «Феникса» успокоил его старой сентенцией: «До свадьбы заживет!» И точно, зажило. Через год после плавания гардемарины благополучно сдали выпускные экзамены. В феврале они по традиции зажгли свечи в храме Николы Морского – их произвели в мичманы.

В плавание теперь гардемарины отправлялись с большой охотой. Считалось особым шиком ходить в рабочей, измазанной смолой матросской робе и исполнять все виды корабельной работы. В походе воспитанники с удовольствием пили чай с сухарями, причем чай подавался в большой оловянной миске и его черпали ложками, как суп. Михаил Бестужев в своих мемуарах вспоминал, что «…молодецки пробежать по рею, не держась за лисель-спирт, спуститься вниз головой по одной из снастей с топа мачты; кататься под парусами на шлюпке в свежий ветер, не брать рифов и черпать бортом воду – за это старшие гардемарины называли новичка „товарищем“».

Режим Морского кадетского корпуса по-прежнему оставался суровым, правда, теперь степень этой суровости во многом зависела от директора, инспектора классов и офицеров-воспитателей. Некоторые из них не любили телесных наказаний, ограничивались беседами с кадетами, вникали во все их нужды. Иные же, наоборот, имели репутацию людей строгих и любителей телесных наказаний.

Воспитанник Морского корпуса В.И. Даль впоследствии с горечью вспоминал о днях пребывания в нем: «Жили по невеселой пословице – спина наша, а воля ваша».

В официальном «Очерке истории Морского кадетского корпуса», изданном по высочайшему повелению во время учебы воспитанников П. Нахимова, В. Даля, М. Рейнике и Д Завалишина упоминалось, что «всякий офицер мог, как ему угодно, этим правом пользоваться неумеренно». В корпусе велся точный счет ударам, с родителей поротых кадетов даже брали деньги за розги, потраченные на воспитание их недисциплинированных недорослей.

Владимир Иванович Даль писал, что «анналы корпуса сохранили презабавную историю: священник трижды приказывал кадету прочитать отрывок из Священного Писания, и кадета трижды пороли за то, что читает неверно. Первый раз пороли за рассеянность, второй – за непослушание, третий – за упрямство. Потом священник сам заглянул в книгу – там оказалась опечатка!»

Но самое интересное, что за 5 лет учения Владимира Даля ни разу не пороли. Он говорил о себе, что был мальчик чулый – послушный, смирный, но ни в коей мере не трусливый. Через 10 лет после окончания корпуса Владимир Иванович доказал это на полях сражений.

Небезынтересная подробность в деятельности учебного заведения. Оказывается, до осени 1804 года в Морском кадетском корпусе существовало так называемое «малолетнее», или «резервное», отделение из детей до 10-12 лет. Сведения о положении и условиях жизни кадетов «резервной роты» прекрасно изложены в воспоминаниях, записанных со слов 90-летнего ветерана флота, отставного генерал-майора Карла Францевича де Ливрона (Морской сборник. 1890. № 5). Вот как он описывал свое пребывание в «малолетнем отделении» Морского кадетского корпуса: «15 февраля 1803 года я был определен в Морской корпус вместе с моим старшим братом, сверх комплекта, с Высочайшего соизволения императора Александра I, по ходатайству морского министра П.В. Чичагова. На обмундировку нам обоим было выдано 500 рублей ассигнациями. Так как брату моему было семь с половиной, а мне лишь пять с половиной лет от роду, то нас обоих поместили в малолетнее отделение, где и воспитывали отдельно от кадет больших рот в особом помещении корпуса. Хотя с другими ротами корпуса мы не имели сообщения, но воспитанники старших рот все же бывали у нас, и меня как меньшего из всех по летам и по росту часто носили на руках по ротам.

Начальницею нашего отделения была средних лет англичанка Сара Карловна Тиздель, женщина строгая, но в то же время и добрая. Прислуга была здесь также женская. В этом отделении было в мое время около 40 человек кадет в возрасте от 6 до 12 лет. Отделение имело свои классы и особых учителей, отдельно от остальных четырех рот; столовая у нас была также своя, но форма одежды общая с кадетами прочих рот.

Госпожа Тиздель, говорившая хорошо по-русски, заставляла нас при себе по очереди читать вслух молитвы на английском языке, бывшем вообще в большом употреблении в этом отделении.

Дежурная нянька (всех было 5) будила нас ежедневно в 6 часов утра, после чего, умывшись и одевшись, мы становились во фронт в нашей столовой зале, причем один из кадет (по очереди) читал вслух „Молитву Господню»“на английском языке. Завтрак состоял из кружки парного молока и полубелой булки. В 7 часов начинались классы, продолжавшиеся до 11 часов, с 10-минутными перерывами; нас учили читать и писать по-русски и по-английски. Учителями русского языка были Максим Тихонович Зарубин и очень нами любимый Алексей Федорович Тихонов; последний наказывал линейкой по рукам, когда руки бывали выпачканы чернилами. Преподавателем английского языка был Илья Прохорович Жданов, мать которого была природная англичанка; у него мы заучивали, между прочим, извлечения из псалмов Давидовых на английском языке. Классы помещались там, где ныне канцелярия Морского училища. До 12 часов давался отдых, после которого мы шли обедать. Обед состоял из двух хорошо приготовленных блюд, а по праздникам было, кроме того, пирожное. От 2 до 6 часов опять занимались в классе с 15–минутным перерывом. После этого опять давали по кружке молока с булкой. В 8 часов ужинали, а в 9 часов ложились спать, чему предшествовало общее умывание рук.

По субботам и на воскресенье нас распускали домой; те, у которых не было родителей или родственников – оставались; за мной и братом приходил вестовой моего отца. Маменька моя, отпуская нас обратно в корпус, давала каждому по 2 гроша, на что мы сообща покупали себе два раза в неделю по большой сайке с густым слоем меда в середине, что и делили между собою поровну. Помню, как из-за этого капитала мне досталось от одного из товарищей, по фамилии Терпигорев; он разыгрывал шерстяные перчатки и, всучив мне билет, записал на меня 2 гроша. Случилось так, что несколько раз сряду мне дома забывали давать эти деньги; это ужасно сердило Терпигорева, считавшего меня своим должником, за что я бывал жестоко им побиваем, пока не принес наконец злополучных двух грошей.

У нас с братом был красный сундучок с висячим замком (подобные имелись и у других кадет и помещались у всякого под кроватью), где мы хранили тетради, книги, перья и прочие вещи; внутри на крышке нашего сундучка была наклеенная лубочная картинка, изображающая крестьянскую свадьбу; мы зачастую, раскрыв сундучок, разбирали в нем вещи; тут же прятались приносимые из дому разные лакомства. Вне классов занятий не было, т. е. ничего не задавалось.

Осенью следующего, 1804 года малолетнее отделение было упразднено и кадеты были разбиты по ротам, без всякого внимания к возрасту и познаниям, так что и меня с братом перевели во вторую роту под начальство морской артиллерии капитана III ранга Бориса Еремеевича Струкгова. Хотя мы с братом и попали в одну роту, но были в разных классах, и брат вышел из корпуса ранее меня тремя годами».

В течение нескольких лет в Морском кадетском корпусе, кроме «малолетней» кадетской роты, размещалась Учительская гимназия, в которую тогда принимали обер-офицерских детей. Основной задачей этого учебного заведения являлась подготовка учителей для народных школ, наставников для частных учебных заведений и репетиторов для закрытых пансионов. Выпускники Учительской гимназии впоследствии сыграли значительную роль в формировании и развитии общенациональной системы народного просвещения. Первые 50 воспитанников размещались в нижнем этаже здания Морского корпуса (под спальным помещением первой роты). Подготовка гимназистов велась по основным предметам школьной общеобразовательной программы (математике, словесности, химии, физике, астрономии и иностранным языкам). С 1801 года до закрытия учебного заведения в 1825 году директором Учительской гимназии был Иван Васильевич Кузнецов – прекрасный педагог и администратор. Условия содержания учеников в гимназии были несколько худшими по сравнению с Морским корпусом. Срок их обучения составлял 3 года.

В 1816 году в здании Морского кадетского корпуса разместили переведенное из Кронштадта Училище корабельных инженеров (40 человек), оно находилось в нем до 1826 года. Кадеты-кораблестроители размещались также в первом этаже основного корпуса под столовой залой.

Оба учебных заведения существовали автономно и проводили занятия в строгом соответствии с утвержденными для них учебными программами и целевыми задачами. Правда, некоторые учебные дисциплины изучались совместно, в общих классах. Обедали воспитанники Учительской гимназии и Училища корабельных инженеров в общей столовой зале вместе с кадетами. По отзывам современников, «воспитанники этих двух учебных заведений занимались всегда с большим усердием».

В 1810 году на Большой Неве, напротив здания Морского корпуса (там, где сейчас установлен памятник адмиралу Крузенштерну), по инициативе директора обустроили купальню, где старших гардемаринов обучали плавать. Учителем плавания в Морском корпусе в то время состоял в чине XIV класса отставной итальянский матрос Кобри – искусный пловец и учитель. Некогда умение прекрасно держаться на воде спасло его при кораблекрушении английского торгового судна, на котором он служил тогда юнгой. Кобри выплыл на один из островов Тихого океана и попал в плен к местным аборигенам, те в знак уважения к европейцу покрыли все его тело красочными татуировками.

В дни, когда Кобри проводил практические занятия с гардемаринами и демонстрировал им свое искусство плавания, на набережной обычно собиралась толпа зевак. Публика с удивлением и восхищением рассматривала заморские рисунки на теле итальянского моряка.

22 апреля 1811 года несколько видоизменилась форма одежды воспитанников Морского корпуса. Теперь вместо треугольной форменной шляпы кадеты и гардемарины должны были носить кивер. Одновременно с этим последовало распоряжение об обязательном обучении воспитанников «маршировке и ружейным приемам». Для этого в корпус командировали нескольких унтер-офицеров морских полков.

В 1812 году, в начале войны с Наполеоном, на основании высочайшего повеления воспитанники всех столичных кадетских корпусов эвакуировались в Финляндию. Морской кадетский корпус получил официальное предписание разместиться в Свеаборге.

Чтобы уменьшить численный состав воспитанников корпуса, приняли решение о дополнительном и досрочном выпуске из учебного заведения гардемаринов. Таким образом, в мае и сентябре во флот направили в 2 раза больше офицеров, чем ранее планировалось.

Всех кадетов, имевших родственников в Петербурге, распустили по домам. Оставшихся в Морском корпусе воспитанников распределили по четырем придворным яхтам и на корпусном учебном бриге. Суда доставили их в Кронштадт, а оттуда уже на кораблях эскадры адмирала Тета «Борей» и «Северная звезда» вместе с корпусным имуществом воспитанники прибыли в Свеаборг. Их разместили в ведомственных зданиях на острове Густав-Сверд. Правда, через 4 месяца кадеты и гардемарины возвратились в Санкт-Петербург и продолжили учебу в Морском корпусе на Васильевском острове.

В ночь на 12 июня 1812 года полумиллионная французская армия вторглась в пределы России. Весь русский народ поднялся на защиту Отечества. Значительную роль в борьбе с врагом сыграли моряки-балтийцы. Военно-морской флот оперативно осуществил перевозку экспедиционного корпуса из Финляндии в Ревель. Это позволило сорвать замысел французов – нанести удар по приморскому флангу русской армии.

Балтийский флот и в его составе выпускники Морского корпуса участвовали в обороне Риги. Моряки Гвардейского флотского экипажа героически сражались под Витебском в период наступления наполеоновских войск на Москву. В знаменитом Бородинском сражении отличилась артиллерия Гвардейского флотского экипажа. И наконец, балтийские моряки победоносно вошли в Париж.

Выпускник Морского шляхетного кадетского корпуса адмирал А.С. Шишков с армией фельдмаршала М.И. Кутузова дошел до границ Франции. Это был его звездный час. Религиозно-патриотические идеи моряка и ученого получили тогда широкое распространение и популярность. Он стал автором почти всех знаменитых царских манифестов, рескриптов и приказов по армии. Его воззвания производили на соотечественников сильное впечатление. В них исчезла типичная для тех времен вычурность слога, прозвучал желанный для всех призыв встать на защиту Отечества.

В приказе императора по армиям, текст которого подготовил адмирал Шишков, призывно звучали слова: «Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим об их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины, вы защищаете веру, Отечество и свободу! Я с вами. На зачинающего Бог!»

В составленном адмиралом императорском рескрипте графу Салтыкову торжественно прозвучала вошедшая в историю фраза: «Я не положу оружия, доколе ни один неприятель не останется в царстве моем!»

Адмирал Шишков стал главным ходатаем перед царем о строительстве мемориального храма Христа Спасителя в Москве в благодарность за дарованную победу над Наполеоном. Старый моряк верил, что «…Провидение Божие, помощию веры и народного духа, спасло нас. Ему благодарность и памятник Ему же принадлежит». На памятной медали в честь закладки величественного храма, взорванного в 20-е годы XX века потомками русских героев, тогда выбили: «Не нам, не нам, а имени Твоему…»

Как уже упоминалось, в грозный 1812 год Морской кадетский корпус провел два досрочных выпуска гардемаринов. Требовались офицерские кадры. Военный флот пополнился 134 мичманами и 19 артиллерийскими констапелями, принявшими самое активное участие в Отечественной войне с наполеоновской Францией.

Помимо прямого участия в боях, выпускники Морского корпуса в составе саперных частей и понтонных команд наводили мосты, налаживали переправы, прокладывали дороги.

Ранней весной 28 марта 1812 года в приемной директора Морского кадетского корпуса появился сухощавый посетитель с тонкими выразительными чертами лица. Главный доктор Николаевского порта и медицинский инспектор Черноморского флота Иоганн Христиан Дале (Иван Матвеевич Даль) «из дворян российской нации» прибыл с прошением об определении на воспитание в элитное учебное заведение своих сыновей Владимира и Карла. В семье чиновника Морского ведомства и его жены Юлии Христофоровны, урожденной Фрейтаг, было семеро детей. Их воспитанием в основном занималась мать, обучавшая мальчиков иностранным языкам, приучившая их к порядку, к честности и ответственности в делах.

Будущий русский писатель, этнограф, знаток и патриот русского слова Владимир Иванович Даль в детстве не мечтал стать моряком и, поступив в Морской корпус, лишь выполнил волю отца.

Домашнего образования оказалось внолне достаточно для поступления в корпус Правда, вскоре после этого началась война с наполеоновской Францией, ставшая причиной того, что официально Владимира Даля зачислили значительно позже – 1 августа 1815 года. Из воспоминаний товарища по корпусу мичмана А.А. Домашенко следует, что Владимир Даль сразу же обратил на себя внимание своим умом и недюжинным трудолюбием. Одновременно с этим он слыл большим шутником и любителем розыгрышей. Даль никогда не терялся, был находчивым в решениях и ответах.

Учеба в Морском корпусе Далю давалась легко. Он всегда входил в число способных и хорошо успевающих воспитанников. Однако в корпусе его постоянно угнетали муштра, унижения и частые конфликты с преподавателями и офицерами-воспитателями. Первые же учебные плавания кадета Даля показали, что он хронически не переносит качки. На корабле его буквально изматывала морская болезнь. Перед выпуском из корпуса гардемарин Даль в числе лучших воспитанников участвовал в дальнем морском переходе на бриге «Феникс» по маршруту Санкт-Петербург – Роченсальм – Свеаборг – Рига – Ревель – Стокгольм – Карлскрона – Копенгаген – Кронштадт. Поход оказался интересным, но морская болезнь не оставляла его в покое на всем пути следования брига. Сдав в 1819 году выпускные экзамены, мичман Владимир Даль приступил к службе на Черноморском флоте. В 1821 году он делает первую попытку уйти в отставку. Получив его рапорт с просьбой об отставке, командующий Черноморским флотом вице-адмирал А.С. Грейг с иронией сообщал по этому поводу морскому министру адмиралу И.И. Траверсе: «Это прелестный молодой человек, который только и повторяет, что его здоровье не позволяет ему продолжать морскую службу, т. к. он не в силах преодолеть болезнь, причиняемую ему непогодой». В отставке отказали. Изматывающая морская служба продолжалась, а в аттестационном листе молодого мичмана командиры кораблей регулярно отмечали: «В должности и поведении хорош» или даже «Очень хорош».

Только через 5 лет В.И. Далю удалось выйти в отставку и поступить в Дерптский медицинский институт.

Весной 1825 года директор Морского кадетского корпуса адмирал Петр Кондратьевич Карцов в возрасте 75 лет по состоянию здоровья вышел в отставку. За 25-летний период его директорства корпус выпустил более 2000 прекрасно подготовленных офицеров, часть из которых впоследствии стала знаменитыми флотоводцами, адмиралами и командирами прославленных в морских сражениях кораблей.

«Карцовский период» Морского корпуса стал предметом довольно горячих споров историков флота. Мнения специалистов о нем разделились, но большинство единодушно считало, что «Карцовским периодом» управления корпусом закончилась прежняя «старая система», или, вернее сказать, «старый порядок» воспитания будущих офицеров флота. В корпусе при нем всегда господствовали атмосфера и условия, позволяющие воспитанникам формировать в себе самостоятельность, укреплять волю и в конечном итоге становиться людьми храбрыми, способными в тяжелейших условиях, при любых обстоятельствах не теряться и принимать всегда единственно правильное решение.

«Карцовское воспитание» имело еще одно важное практическое значение – развивать у будущих офицеров чувство дружбы, качество, которое всегда отличало русских моряков от их иностранных коллег. Окончивший корпус в 1822 году П.А. Беляев вспоминал, что в его время «кадеты дружили и враждовали между собой крепко. Дружба наша была идеальная…» Владимир Броневский, выпускник 1802 года, в своих мемуарах свидетельствовал, что «морские офицеры, исключая немногих, воспитывались в Морском корпусе, как в единой колыбели, через привычку и одинаковые нужды с младенческих лет связуются узами дружбы».

Выпускник Морского корпуса П.П. Свиньин, участник морского перехода в 1806-1808 годах на фрегате «Рафаил», в своих «Воспоминаниях на флоте» описывает сцену свидания русских офицеров в Боко-ди-Катаро: «…не в состоянии описать той непритворной радости при свидании с другом, товарищем детства, того торжества дружбы, которое свойственно им одним… Они готовы страдать и умереть один за другого; у них общий кошелек, общий труд, общая честь и слава, общая польза и виды. Ни злоба, ни зависть не в состоянии разорвать их связи».

В марте 1825 года новым директором Морского кадетского корпуса назначается вице-адмирал Петр Михайлович Рожнов, боевой офицер, герой шведской и турецкой войн, командующий (в 1819 и 1820 гг.) эскадрами Черноморского флота. До своего назначения в корпус он исполнял обязанности флотского начальника и директора Ревельского порта.

Рожнов резко изменил быт кадет. Считал нравственно вредным содержать взрослых гардемаринов с малолетними кадетами вместе. Перепланировал корпусные помещения и разместил воспитанников разных возрастных групп отдельно друг от друга.

Для размещения объединенных в одну пятую отдельную роту младших кадетов администрация специально арендовала жилое здание на углу 9-й линии Васильевского острова и Большого проспекта Гардемарины и старшие кадеты входили в состав остальных четырех рот. Для их рационального размещения в корпусе из основного здания пришлось вывести Учительскую гимназию и Кораблестроительное училище. Воспитанников Кораблестроительного училища распоряжением Адмиралтейств-коллегии расквартировали в здании Адмиралтейства.

Кадеты пятой (младшей) роты теперь жили практически изолированно от остальных воспитанников и виделись с ними лишь во время обеда и ужина в столовой зале. Для них распоряжением нового директора специально подобрали и соответствующий состав педагогов и офицеров-воспитателей.

Отечественная война 1812 года закончилась полным разгромом армии Наполеона. После завершения военных действий русские дворяне, и главным образом офицеры, участники Отечественной войны 1812 года, образовали политические общества, выступавшие против самодержавия и крепостничества. Члены Южного и Северного тайных обществ готовили военный переворот силами армии, без участия народа, чтобы затем отменить в России крепостное право и установить в ней режим унитарной республики или конституционной монархии с федеративным устройством. В Северное политическое общество входили и лучшие представители императорского флота – недавние воспитанники Морского кадетского корпуса.

Междуцарствие после смерти Александра I вызвало преждевременное выступление дворянских революционеров.

В 11 часов утра 14 декабря 1825 года первый восставший лейб-гвардии Московский полк под предводительством А. и М. Бестужевых пришел в полном составе на Сенатскую площадь и построился в каре возле памятника Петру I. Позже к нему присоединились лейб-гвардии Гренадерский полк и Гвардейский флотский экипаж. В восстании приняли участие несколько десятков морских офицеров и более тысячи матросов.

Воспитанник Морского кадетского корпуса Н.А. Энгельгардт в своих мемуарах вспоминал, что «25 ноября 1825 года в 2 часа пополудни кадет построили и повели в церковь, где они узнали о кончине императора Александра Павловича. Нам был прочтен Манифест о вступлении на престол цесаревича Константина Павловича. Корпус принял ему присягу.

Днем 14 декабря 1825 года кадеты услышали пальбу на Сенатской площади. Мы приняли вторичную присягу Николаю Павловичу. Из окон кадетского корпуса были видны взводы кавалергардского полка, конвоирующие разбежавшихся по Васильевскому острову мятежников». Император Николай I

Запоминающееся историческое событие. Торжественная присяга воспитанников самого элитного военного учебного заведения новому императору России Николаю I под орудийный салют гвардейской артиллерии, расстреливающей картечью мятежных морских офицеров, всего лишь несколько лет тому назад окончивших Морской кадетский корпус.

После жестокого подавления восстания к следствию привлекли 32 морских офицера, среди которых 28 являлись выпускниками корпуса предвоенного периода. Некоторые из них уже занимали довольно высокие посты во флоте, считались прекрасными специалистами и героями Отечественной войны.

Лейтенанта Антона Петровича Арбузова, окончившего Морской корпус в 1815 году, ротного командира Гвардейского экипажа, за систематическую агитацию среди матросов приговорили к каторжным работам пожизненно.

В истории движения декабристов известен единственный случай, когда четверо братьев, выпускников Морского корпуса, стали участниками восстания. Это Николай, Александр, Михаил и Петр Бестужевы. Они выросли в замечательной семье. Отец их, Александр Федосеевич Бестужев, был передовым деятелем своего времени, в самый мрачный период царствования Павла I, в 1798 году, он издает вместе с литератором-просветителем И.П. Паниным вольнодумный и явно антикрепостнический «С.-Петербургский журнал», в котором открыто порицались дворянские привилегии и пропагандировались идеи Радищева.

Судьба декабристов Бестужевых сложилась трагически. Морского офицера Петра Бестужева перевели рядовым в действующую армию на Кавказ. Он был ранен при штурме Ахалциха, затем заболел психическим расстройством и в 1840 году был помещен в больницу для умалишенных, где вскоре и скончался.

Провели 14 лет в тюрьмах Николай и Михаил Бестужевы. Капитан-лейтенант Николай Бестужев – опытнейший морской офицер, человек редких дарований и неиссякаемой творческой энергии. После окончания в 1809 году Морского кадетского корпуса его оставили при нем преподавателем. Читал курс военно-морского искусства, морской эволюции, физики, руководил морской практикой. В день восстания вышел на Сенатскую площадь во главе Гвардейского флотского экипажа.

Его брат, лейтенант Михаил Александрович Бестужев, недавно (в 1817 г.) окончивший корпус, вместе с братом Александром и Д.А. Щепиным-Ростовским вывел на площадь Московский полк. За участие в восстании приговорен к 20 годам каторги.

Александр Бестужев, в июне 1837 года переведенный на Кавказ в действующую армию, в сражении под Адлером тяжело раненным попал в плен и погиб, изрубленный горцами. Карл Брюллов, друживший с Александром, узнав о его гибели, писал: «Боже мой! Какие потери в один год. Пушкин и Александр Бестужев…»

Участник Отечественной войны 1812 года, выпускник Морского шляхетного кадетского корпуса 1799 года, член Северного тайного общества, подполковник в отставке Владимир Иванович Штейнгель – автор мемуаров о Морском кадетском корпусе приговорен судом к 20 годам каторги.

Капитан – лейтенант Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский, выпускник корпуса 1816 года, вывел на Сенатскую площадь в день восстания Московский полк, за что был осужден к 20-летней каторге в Сибири.

Близкий приятель Петра Степановича Нахимова, лейтенант Дмитрий Иринархович Завалишин, после окончания в 1819 году Морского корпуса пытался создать в провинции филиал тайного общества. Осужден на 20 лет каторги.

Лейтенант Михаил Карлович Кюхельбекер, окончив корпус в 1815 году, плавал на кораблях Балтийского флота. В день восстания находился на Сенатской площади в рядах Гвардейского флотского экипажа. Сослан в каторжные работы на 20 лет.

Лейтенант Константин Петрович Торсон; выпущен из корпуса мичманом в 1809 году. Участник экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена к берегам Антарктиды. Член Северного тайного общества. Приговорен к 20 годам каторжных работ.

Мичманы братья Беляевы (Александр – окончил корпус в 1818 году, и Петр – окончил корпус в 1822 году) вышли на Сенатскую площадь в строю Гвардейского флотского экипажа. Оба приговорены к 12 годам каторги.

В июне 1826 года командующий эскадрой Балтийского флота адмирал Р.В. Кроун был вынужден выполнить крайне неприятное для себя предписание императора – провести публичный церемониал «гражданской казни» – разжалование «в рядовые» флотских офицеров-декабристов. Армейских офицеров-декабристов разжаловали раньше, во дворе Петропавловской крепости. Для моряков же император Николай Павлович лично разработал церемониал их разжалования.

Генерал И.И. Дибич заблаговременно сообщил начальнику Главного Морского штаба, что император повелел «взять из крепости под должным морским караулом накануне весьма рано всех преступников, о коих министр юстиции представит список». Декабристов надлежало доставить в Кронштадт на флагманский корабль «Князь Владимир» и там 13 июля разжаловать по обрядам морской службы. Предусматривая возможность противного ветра и задержку в доставке осужденных офицеров, государь приказал взять для буксировки арестантской яхты специальный пароход.

Командующему эскадрой Балтийского флота адмиралу Кроуну было предписано «как только с крепости увидят яхту, поднять на крюйс-брам-стеньге „Владимира“ черный флаг при пушечном выстреле. После этого должны прибыть на флагманский корабль с каждого военного судна один старший офицер, один лейтенант, один мичман и несколько матросов. Когда осужденные поднимутся на корабль, им должен быть прочитан приговор суда. Затем над их головами следует сломать предварительно подпиленную шпагу, сорвать эполеты, которые вместе с мундиром следует выбросить за борт».

Поздним вечером 12 июля осужденных вывели из Петропавловской крепости к Неве и посадили в арестантскую яхту с зарешеченными иллюминаторами.