Севастопольская эскадра под командой Ф.Ф. Ушакова, состоявшая из 16 линейных кораблей «Рождество Христово» (флаг Ушакова, капитан 1 ранга М.М. Елчанинов), «Мария Магдалина» (капитан 2 ранга А. Ишин), «Св Владимир» (капитан-бригадир П.В, Пустошкин), «Преображение Господне» (капитан 1 ранга Н.П. Кумани), «Св. Павел» (капитан 1 ранга К.А. Шапилов), «Леонтий Мученик» (капитан 1 ранга A.A. Обольянинов), «Александр Невский» (капитан 1 ранга Н.Л. Языков), «Георгий Победоносец» (капитан 1 ранга М.И. Чефалиано), «Апостол Андрей» (капитан 2 ранга Е. Сарандинаки), «Петр Апостол» (капитан 1 ранга Ф.Я. Заостровцев), «Иоанн Богослов» (капитан 2 ранга Ф.В. Шишмарев), «Царь Константин» (капитан 2 ранга И.И. Ознобишин), «Федор Стратилат» (капитан 1 ранга И.А. Селивачев), «Навархия» (капитан 2 ранга Д.Н. Сенявин), «Св. Николай» (капитан 2 ранга М. Львов), «Иоанн Предтеча» (капитан 1 ранга А.Г. Баранов), 2 фрегатов «Св. Марк» (капитан 2 ранга В. Великошапкин), «Нестор Преподобный» (капитан 2 ранга А. Ларионов), 2 бомбардирских «Св. Иероним» (капитан 2 ранга Ф.И. Демор), «Рождество Богородицы» (Г. Кандиоти) и 19 мелких судов, 29 июля вышла в море и взяла курс к берегам Румелии.

31 июля была обнаружена стоявшая на якоре у мыса Калиакрия турецкая эскадра под начальством капудан-паши Хусейна, состоявшая из 18 кораблей, 10 больших и 7 малых фрегатов и 43 мелких судов. Кроме собственно турецких, здесь были суда тунисские, алжирские, триполийские и албанского города Дульциньо. Турки расположились на якоре под прикрытием береговых батарей у румелийского берега близ Калиакрии, против мыса Калерах-Бурну.

Несмотря на значительное превосходство сил противника, Ф.Ф. Ушаков атаковал его, применив новый тактический прием: пройдя между берегом и турецкими кораблями, русская эскадра вышла на ветер и внезапно атаковала турок в походном строю трех колонн. Не имея времени поднять якоря, неприятельские суда рубили канаты и, при довольно сильном ветре, в беспорядке вступая под паруса, сталкивались между собой и ломали рангоут. На одном из них рухнула бизань-мачта, другой сломал себе бушприт.

Около 15.15 капудан-паша Хусейн начал строить линию баталии на левом галсе. Командовавший авангардом алжирский паша Саид-Али, видя нерешительность командующего флотом, повел за собой часть кораблей и построил линию баталии на левом галсе. За ним последовал и Хусейн.

Ф.Ф. Ушаков, преследовавший турок в трех колоннах, около 15.30 перестроил флот в линию баталии на тот же галс и, сомкнув дистанции между кораблями, атаковал неприятеля. Корабль «Рождество Христово», под флагом Ф.Ф. Ушакова, в 16.15 вышел из линии баталии и, подойдя на расстояние полукабельтова к носу корабля алжирского флагмана Саид-Али, сбил у него фор-стеньгу и грот-марса-рей и нанес такие повреждения, что заставило его отступить за другие корабли.

Нужно заметить, что перед своим отправлением в Черное море Саид-Али поклялся султану привезти Ушакова пленником в Константинополь. Это сильно рассердило Ушакова, который решил лично проучить хвастливого пашу. Не давая опомниться, адмирал прошел под его кормой, и новый залп разбил корму и сбил бизань-мачту со всеми парусами. Проходя под кормой, Ушаков кричал: «Саид-бездельник! Я отучу тебя давать такие обещания». Противник его, оглушенный и исковерканный, удалился под ветер и был спасен от нового удара только следовавшими за ним двумя кораблями, заслонившими его от русского флагмана.

Остальные русские корабли по приказу сомкнули линию и продолжали сближение с противником, стараясь артиллерийским огнем вывести из строя флагманские корабли.

В 17 часов русские корабли открыли огонь с короткой дистанции. 17.45 турецкие корабли, не выдержав огня, вышли из боя, преследуемые русской эскадрой. Турецкие корабли, тесня друг друга, образовали смешавшуюся кучу. Наш флот окружил турок и бил по густому лесу мачт и парусов без промаха. Отстреливаясь наудачу и поражая по большей части своих соседей, турецкие суда думали только о скорейшем уходе из этой бойни. За час боя был достигнут полнейший разгром врага. Многие турецкие корабли получили повреждения.

Жестокий бой, продолжавшийся долее трех часов, окончился полным поражением турок. Бежавшие в беспорядке, страшно избитые неприятельские корабли опять прикрыла спасительная для побежденных ночь, а стихнувший ветер дал возможность исправить более опасные повреждения. Но, несмотря на это, на пути в Босфор, при крепчавшем ветре, некоторые наиболее пострадавшие в битве суда пошли ко дну, а другие принуждены были укрыться у берегов Румелии и Анатолии. Одна только Алжирская эскадра добралась до Босфора, и когда разбитый Ф.Ф. Ушаковым флагманский корабль Саид-Али, имевший более 450 человек убитыми и ранеными, среди ночи стал тонуть, то, требуя помощи пушечными выстрелами, он страшно встревожил султана и всю столицу. Жалкий вид возвратившихся судов ясно указывал, каков был исход битвы. Панический страх, охвативший жителей Константинополя, увеличился еще распространившимся слухом о скором появлении в Босфоре «Ушак-паши», как турки называли Ф.Ф. Ушакова. Славная победа при Калиакрии стоила нам только 17 человек убитых и 27 раненых; а повреждения, полученные судами, оказались до того незначительными, что были исправлены в течение трех суток.

Между тем победы нашей армии на Дунае, взятие штурмом крепости Анапы и занятие Суджук-Кале (нынешнего Новороссийска) генералом И. В. Гудовичем заставили турок приступить к заключению мира, предварительные условия которого были подписаны князем Н.В. Репниным и великим визирем 31 июля, в день сражения при Калиакрии. Если Порта до сих пор все еще колебалась при выборе между миром и войной, то победа Ф.Ф. Ушакова, угрожавшая безопасности самой столицы, заставила турок убедиться в необходимости скорейшего заключения мира.

Адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков, подобно Суворову, не знал поражений – при том, что десятилетия отдал учениям и боям. Русский архистратиг не уставал восхищаться подвигами морского медведя. Когда австрийский офицер в докладе однажды упомянул «адмирала фон Ушакова», Суворов резко его прервал: «Возьми себе своё «фон», а русского адмирала, героя Калиакрии и Корфу, изволь величать Фёдором Фёдоровичем Ушаковым!». Возмущение Суворова понятно: Ушаков был, что называется, из перерусских русским, манерами напоминал простолюдина и держал себя вовсе не как аристократ-космополит. В те годы немногих блестящих русских аристократов можно было часто встретить в храме Божьем. Богомольный Ушаков, как и Суворов, cлыл исключением из правил.

Уникальный флотоводец, единственный в русской ! Но даже из блистательной череды его побед Калиакрия выделяется. Это морское сражение заметно повлияло на ход русско-турецкой войны, закрепило всемирную славу русского Черноморского флота, стало решающим в кампании. Османская империя после Калиакрии проявила уступчивость, пошла на мирные переговоры, закончившиеся Ясским миром. И, если эта дата подзабыта – нам стоит постыдиться, потому что Калиакрия – звёздный час Черноморского флота. Увы, в годы противостояния с Наполеоном, когда Фёдор Фёдорович пребывал в отставке, в России недооценивали значение флота и в известной степени растеряли победные традиции. Да и о Калиакрии вспоминали нечасто. Артиллерия, кавалерия, пехота – вот кто сломил нашествие двунадесяти языков. А сильный военный флот, как представлялось императору Александру, не слишком нужен империи. Горький урок Крымской войны показал опрометчивость такого отношения ко флоту. Держава, растянувшаяся на целый континент, не может себе позволить забывать о морях. Пётр Великий и Потёмкин создали русское флотское могущество – на Балтике и Чёрном море. А как иначе могла империя обезопаситься от посягательств самых назойливых противников – Швеции и Турции?

Это было в 1791-м году. Мыс Калиакрия (Калиакра) расположен в Болгарии, в переводе с греческого его название означает «красивый мыс». Он хорошо известен знатокам тамошних курортов: до Золотых Песков и Албены отсюда рукой подать. Тонкий мыс – неспроста болгары называют его «носом» - на два километра врезался в море. Для болгар Ушаков – православный святой и герой-освободитель. Битву при Калиакрии болгары считают прологом к освобождению от османского ига.

Именно там сосредоточились турецкие корабли, битком набитые войсками. В помощь турецкой эскадре подоспело подкрепление из Африки. Предводительствовал «африканскими» кораблями искусный флотоводец Сеит-Али – выходец из Алжира, весьма амбициозная личность. Победитель итальянского флота! Он сплачивал своих моряков горделивыми заявлениями, в которых клялся жестоко проучить русского Ушак-пашу. «Я приведу его в Стамбул, закованного в цепи! Стану возить его по городу в клетке!», - кричал алжирец. Нет, он не был безумным горлопаном и хвастуном. Тут можно разглядеть психологический расчёт: громкие угрозы возвращали уверенность в собственных силах «воинам Аллаха», которые после нескольких поражений стали побаиваться Ушакова. Турецкие полководцы старательно поддерживали в войсках огонь религиозного фанатизма.

Огромный османский флот шумел у болгарских берегов. Командующим оставался капудан Гусейн-паша, уже не раз битый Ушаковым, но честолюбивый Сеит-бей не подчинялся никому, кроме султана. Единовластия у турок не было.

В распоряжении Гусейн-паши находились и береговые укрепления с артиллерией. Но главное – 18 линейных кораблей, 17 фрегатов, вооружённых до зубов. 1600 пушек на крупных кораблях. А ещё – 43 вспомогательных корабля, также неплохо вооружённых. Сила весьма внушительная по тем временам. Неприступная крепость на море. Пока турецкий флот и береговые батареи оставались единым кулаком – эта сила была неуязвима.

Признаем: то были не лучшие годы Блистательной Порты. Туркам непросто было удержать в подчинении громадную территорию, завоёванную во времена воинского расцвета османов. Россия теснила Турцию. Но не будем преуменьшать могущество турецкого флота. И в строительстве кораблей, и в воспитании моряков им помогали европейские союзники, прежде всего – Франция. Качествам турецких кораблей русские моряки могли бы позавидовать… Турецкие суда были быстроходнее, маневреннее. Оставалось предъявлять собственные козыри, и они у Фёдора Фёдоровича имелись: решительность, смелые решения, быстрота, блестящая подготовка артиллеристов, умелые действия моряков в ближнем бою. Фёдор Фёдорович был истинным воспитателем армии, моряки ушаковской школы были чудо-богатырями.

Потёмкин понимал, что схватка с превосходящими силами турок может трагически окончиться для бесстрашного русского адмирала. «Молитесь Богу! Господь нам поможет, положитесь на Него; ободрите команду и произведите в ней желание к сражению. Милость Божия с вами!», - писал он Фёдору Фёдоровичу, своему любимцу. Конечно, это наставление было излишним: Ушаков и без Потёмкина и не только во дни роковых испытаний был искренне богомолен.

Долго ли, коротко, нужно было возвращать России власть над Чёрным морем. Эскадра Ушакова состояла из 18-ти линейных кораблей, двух фрегатов и 19-ти вспомогательных судов. Меньше тысячи орудий! По сравнению с турецкими силами – почти пустяк. Оставалось уповать на суворовский принцип: побеждай не числом, а умением. А ещё – на неразбериху, которая возникнет в турецких рядах, если удастся удивить, оглоушить противника.

И Ушаков, завидев турецкую эскадру, решился на быстрый натиск, не проявляя уважения к сложившимся правилам. Турки, наблюдая приближение русских, поначалу даже не поверили, что Ушаков отважится на атаку.

А Ушаков даже не перестроил корабли в линию нападения, как того требовали традиционные предписания. Русский контр-адмирал спешно провёл корабли тремя колоннами между берегом и турецкой эскадрой – под огнём береговых батарей. Если бы турки готовы были встретить незваных гостей – русским морякам пришлось бы отступить. Но они и представить себе не могли, что Ушаков решится на безрассудно смелую атаку. Проспали русский маневр турецкие артиллеристы. «Прибавить парусов!», - приказывал Ушаков, предчувствуя кровавый бой с главными силами турок. Он добился своего: на турецких судах уже царила паника, Сеит-Али потерял контроль над кораблями… Они не успели чётко построиться в линию баталии, не успели организовать артиллерийский отпор.

Перетерпев первое – внезапное – нападение русских, алжирец попытался перестроить корабли для контратаки, поймать ветер. В отличие от Гусейна, алжирец преодолел замешательство первых минут боя и оставался опасным противником. Ушаков прочитал этот замысел противника – и на собственном флагмане «Рождество Христово» атаковал алжирца. В третий раз в этом сражении Ушаков забыл о правилах морского боя. Вышел из линии, бросился в атаку с одной целью: лишить турок «головы». В этом эпизоде не потерял выдержки один из лучших учеников Ушакова – командир «Рождества Христова» капитан первого ранга Елчанинов.

Сохранилась легенда: в ближнем бою Фёдор Фёдорович крикнул противнику: «Эй, Сеит-Али, бездельник! Я отучу тебя давать хвастливые обещания!». Слишком это романтично, чтобы быть правдой, но русских разведчиков в Турции во времена Потёмкина хватало и Ушаков вполне мог знать о нахальных заявлениях алжирца.

В часовом бою сказались качества русских моряков ушаковской выучки – их доблесть и точность.

И вскоре корабль храброго Сеид-Али потерял паруса, палуба его запылала – и он был вынужден отступить. Самого Сеид-Али окровавленного внесли в каюту. Поражение алжирца предопределило крах турецкой эскадры. Но и ушаковский флагман «Рождество Христово» попал в отчаянное положение: корабль окружили четыре турецких корабля. Ушаков рвался в гущу боя, атаковал. «Рождество Христово» поддержали другие корабли – и от полной катастрофы турок спасла только надвигавшаяся буря. Ушаков писал Потёмкину: турецкий флот был «весьма разбит, замешан и стеснён так, что неприятельские корабли сами друг друга били своими выстрелами».

Турки в ужасе отступали к Константинополю. Увы, французские корабли были быстроходнее, Ушаков не мог догнать их, чтобы выкорчевать недорубленный лес. И Фёдор Фёдорович занялся ремонтом своей эскадры. Чрез два дня залатанные русские корабли были готовы к новым сражениям, о чём и докладывал Ушаков Потёмкину.

В огненном аду Ушаков не потерял ни одного корабля.

В сражении погибли и получили тяжёлые ранения 45 русских моряков. Только на одном турецком корабле – на флагмане Сеит-Али – раненых и убитых насчитывалось в десять раз больше.

«О, великий! Твоего флота больше нет!», - докладывал алжирец султану. В Стамбуле с ужасом принимали израненных, испуганных моряков. Сеит-Али был арестован, Гуссейн-паша и вовсе посчитал за благо исчезнуть. Султан всерьёз опасался, что Ушаков повернёт эскадру на Стамбул и тогда – горе великой империи. Пришлось Турции стать сговорчивее – и Ушаков побывает в Константинополе уже после начала мирных переговоров. Не в клетке, но во главе эскадры. И турки будут поражены кротким нравом русских матросов, дисциплиной и воинской сноровкой.

Григорий Александрович Потёмкин в те дни тяжко болел. До подписания Ясского мира он не доживёт. С волнением он следил за походом своего любимца, своего флотоводца-победителя. Калиакрия стала последним торжеством всесильного князя Таврического – победа, красивая, как Чёрное море. «Турки даже не знают, куда девались рассеянные их корабли; многие бросило на анатолийский берег. Шесть судов вошли ночью в Константинопольский канал весьма поврежденные. Адмиральский корабль тонул и просил помощи. Пушечными их выстрелами встревожен султан и весь город. Днем султан увидел разбитые их корабли без мачт со множеством убитых и раненых», - торжествовал князь Таврический в письме к императрице.

Потёмкин постарался: за Калиакрию и Ушакова, и его офицеров наградили щедро. Фёдор Фёдорович получил орден св. Александра Невского, полтора десятка героев – Георгия и Владимира второй и третьей степеней.

Мы по праву называем славного адмирала Суворовым русского флота: Ушаков был воспитателем, отцом-командиром для офицеров и матросов. Фёдор Фёдорович произвёл революцию в тактике морских сражений, ломал шаблоны, выбирая кратчайший путь к победе, удивляла современников набожность Ушакова. Наконец, Ушаков, прослужив с в руках четыре десятилетия, остался непобедимым. Как это по-суворовски!

Всю жизнь он служил на флоте и не был воспитан Суворовым. И всё-таки Ушаков – ярчайший ученик Суворова.

А новаторские ходы, которые Ушаков применил при Калиакрии, усердно усвоили величайшие флотоводцы мира. Адмирал Горацио Нельсон, восхищавшийся Ушаковым, семь лет спустя, при Абукире, будет атаковать французские корабли и со стороны берега, и с моря. Повторит он тактику Ушакова и ещё через семь лет, при Трафальгаре.

Несгибаемый в дыму сражений, Ушаков в жизни оставался скромным, смиренным человеком. И общество долго его недооценивало. У величайшего флотоводца не было первых степеней орденов Св. Георгия и Св. Владимира. Его не произвели ни в князья, ни в графы, ни в бароны… Для Ушакова не нашлось места ни на петербургском памятнике императрице Екатерине и великим деятелям её эпохи, ни на новгородском монументе, посвящённом тысячелетию России – и, увы, это никого не удивляло. Подвиги Ушакова не интересовали художников, поэтов. Да и военные историки не слишком усердствовали: упомяну лишь книгу Р.Скаловского, вышедшую в 1856-м году. Ушаков незаслуженно пребывал в тени славы других героев русской истории – до поры, до времени. Как ни странно, подлинная слава пришла к непобедимому адмиралу в ХХ веке.

…В начале 1944 года Наркомат Военно-морского флота СССР обратился к Сталину с предложением учредить ордена и медали Ушакова и Нахимова. Встал вопрос: кого поставить выше? В те годы и в армии, и в народе гораздо популярнее был Нахимов. Севастопольская эпопея и подвиг Нахимова по дореволюционной традиции считались (и вполне обоснованно!) апофеозом героизма. Но адмирал Н.Г.Кузнецов, хорошо знавший историю войн, понимал, что рядом с Ушаковым в истории русского флота просто некого поставить. Доводы Кузнецова убедили Сталина – и вождь СССР открыл дорогу учёным, художникам, писателям, кинематографистам для исследования и воспевания подвигов Ушакова. Даже в годы войны Верховный уделял время вопросу воссоздания портрета адмирала Ушакова. Михаил Михайлович Герасимов, изучив череп адмирала, представил свою версию портрета. Подключили к работе и экспертов из Академии художеств. Книги, картины, скульптуры…

Из многих изданий, посвящённых флотоводцу и вышедших после 1944-го, выделим великолепный трёхтомник под редакцией Р.Н. Мордвинова, в котором жизнь и деятельность Ушакова показана подробно, на основе документов и популярный исторический роман Леонтия Раковского, который во всех библиотеках СССР был вдрызг зачитан мальчишками. Ну, и вершина славы – кинодилогия Михаила Ромма: «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы». Ушаков – Иван Переверзев! Этот актёр всю мощь своего таланта посвятил флоту: он играл главную роль в фильмах «Иван Никулин – русский матрос», а ещё были моряки в фильмах «Домой», «Повесть о «Неистовом», «Мичман Панин», «Сокровище республики», «День ангела»…

Но коронной ролью стал для Переверзева именно Ушаков – русский морской медведь, непобедимый и кроткий, сильный и милосердный. А ведь он играл именно «праведного воина», обратите внимание на глаза Переверзева в роли Ушакова, на внимательный, сострадательный взгляд.

После переверзевского «Отменно!» Ушаков навсегда занял заслуженное место в сонме сокровенных героев Отечества, известных всей России. Отныне Ушакова любят и почитают. Кто знает, случилось бы без этого фильма чудо канонизации Ушакова как местночтимого святого Саранской и Мордовской епархий в 2001-м году? Режиссёр Михаил Ромм относился к этой своей работе несколько пренебрежительно, как к обременительному заказу. А получилось чудо – нестареющее полотно…

Многим памятен октябрь 2004-го, когда Архиерейский собор Русской православной церкви причислил Ушакова к общецерковным святым в лике праведных. Праведный воин Феодор Ушаков – небесный покровитель военно-морского флота и стратегической авиации России.

Долго можно говорить о скромность непобедимого адмирала. Ведь даже портретов Ушакова толком не осталось. Мы судим о его внешности по герасимовской попытке восстановить лицо по черепу, да по тому же Переверзеву, чей образ повторяют современные памятники Ушакову. Не воспевали адмирала и поэты. Державин однажды упомянул Фёдора Фёдоровича в примечаниях к стихам и только.

Ушаков не беспокоился о громкой славе. Святой адмирал…

Подвиги, одиночество, праведность, забвение, слава, икона – таков путь воина, начертанный свыше. Воистину неповторимый путь.

Сражение у мыса Калиакрия

Севастопольская эскадра под командой Федора Федоровича Ушакова, состоявшая
из 16 линейных кораблей и 19 мелких судов, 9 августа вышла в море и взяла курс
к берегам Румелии.

11 августа была обнаружена стоявшая на якоре у мыса Калиакрия турецкая эскадра под начальством капудан-паши Хусейна, состоявшая из 18 кораблей, 10 больших и 7 малых фрегатов и 43 мелких судов. Кроме собственно турецких, здесь были суда тунисские, алжирские, триполийские и албанского города Дульциньо. Турки расположились на якоре под прикрытием береговых батарей у румелийского берега близ Калиакрии, против мыса Калерах-Бурну.

Несмотря на значительное превосходство сил противника, Ушаков атаковал его, применив новый тактический прием: пройдя между берегом и турецкими кораблями, русская эскадра вышла на ветер и внезапно атаковала турок в походном строю трех колонн. Не имея времени поднять якоря, неприятельские суда рубили канаты и, при довольно сильном ветре, в беспорядке вступая под паруса, сталкивались между собой и ломали рангоут.

Около 15:15 капудан-паша Хусейн начал строить линию баталии на левом галсе. Командовавший авангардом алжирский паша Саид-Али, видя нерешительность командующего флотом, повел за собой часть кораблей и построил линию баталии
на левом галсе. За ним последовал и Хусейн. Ушаков, преследовавший турок в трех колоннах, около 15:30 перестроил флот в линию баталии на тот же галс и, сомкнув дистанции между кораблями, атаковал неприятеля.

Нужно заметить, что перед своим отправлением в Черное море Саид-Али поклялся султану привезти Ушакова пленником в Константинополь. Это сильно рассердило Ушакова, который решил лично проучить хвастливого пашу. Не давая опомниться, адмирал прошел под его кормой, и новый залп разбил корму и сбил бизань-мачту со всеми парусами. Проходя под кормой, Ушаков кричал: "Саид-бездельник! Я отучу тебя давать такие обещания". Противник его, оглушенный и исковерканный, удалился под ветер и был спасен от нового удара только следовавшими за ним двумя кораблями, заслонившими его от русского флагмана.

Остальные русские корабли по приказу сомкнули линию и продолжали сближение
с противником, стараясь артиллерийским огнем вывести из строя флагманские корабли.

В 17 часов русские корабли открыли огонь с короткой дистанции. 17:45 турецкие корабли, не выдержав огня, вышли из боя, преследуемые русской эскадрой. Турецкие корабли, тесня друг друга, образовали смешавшуюся кучу. Наш флот окружил турок
и бил по густому лесу мачт и парусов без промаха. Отстреливаясь наудачу и поражая по большей части своих соседей, турецкие суда думали только о скорейшем уходе
из этой бойни. За час боя был достигнут полнейший разгром врага. Многие турецкие корабли получили повреждения.

Жестокий бой, продолжавшийся долее трех часов, окончился полным поражением турок. Бежавшие в беспорядке, страшно избитые неприятельские корабли опять прикрыла спасительная для побежденных ночь, а стихнувший ветер дал возможность исправить более опасные повреждения. Но, несмотря на это, на пути в Босфор, при крепчавшем ветре, некоторые наиболее пострадавшие в битве суда пошли ко дну,
а другие принуждены были укрыться у берегов Румелии и Анатолии. Одна только Алжирская эскадра добралась до Босфора, и когда разбитый Ушаковым флагманский корабль Саид-Али, имевший более 450 человек убитыми и ранеными, среди ночи стал тонуть, то, требуя помощи пушечными выстрелами, он страшно встревожил султана
и всю столицу. Жалкий вид возвратившихся судов ясно указывал, каков был исход битвы. Панический страх, охвативший жителей Константинополя, увеличился еще распространившимся слухом о скором появлении в Босфоре "Ушак-паши", как турки называли Ушакова. Славная победа при Калиакрии стоила нам только 17 человек убитых и 27 раненых; а повреждения, полученные судами, оказались до того незначительными, что были исправлены в течение трех суток.

Между тем победы нашей армии на Дунае, взятие штурмом крепости Анапы и занятие Суджук-Кале (нынешнего Новороссийска) генералом Иваном Васильевичем Гудовичем заставили турок приступить к заключению мира, предварительные условия которого были подписаны князем Николаем Васильевичем Репниным и великим визирем
11 августа, в день сражения при Калиакрии. Если Порта до сих пор все еще колебалась при выборе между миром и войной, то победа Федора Федоровича Ушакова, угрожавшая безопасности самой столицы, заставила турок убедиться в необходимости скорейшего заключения мира.

Все переломные сражения парусного флота. От Великой Армады до Трафальгара Махов Сергей Петрович

Сражение у мыса Калиакрия (1791 год)

Адмирал Федор Федорович Ушаков

Весь конец XVII и начало XVIII века Россия и Турция вели беспрерывные войны. Россия рвалась к побережью Черного моря, тогда как Османская империя, для которой Черное море являлось внутренним озером, пускать ее туда не хотела. К очередной Русско-турецкой войне (1787–1791 гг.) ситуация обстояла следующим образом: в 1783 году Россия ликвидировала Крымское ханство и заняла полуостров Крым. Новоприсоединённые владения стали называть Тавридой. Фаворит императрицы, Григорий Александрович Потёмкин, светлейший князь Таврический, должен был заботиться об их заселении, развитии экономики, строительстве городов, портов, крепостей. Русские начали создавать в Черном море флот, главной базой которого стал Севастополь. 24 июля (4 августа) 1783 года был заключён договор о покровительстве и верховной власти России с объединённым грузинским царством Картли-Кахети (иначе Картлийско-Кахетинским царством, Восточная Грузия), согласно которому Восточная Грузия перешла под протекторат России. Договор резко ослабил позиции Персии и Турции в Закавказье, формально уничтожив их притязания на Восточную Грузию.

В 1787 году императрица Екатерина II совершила триумфальную поездку по Крыму в сопровождении представителей иностранных дворов и своего союзника, императора Священной Римской империи Иосифа II, путешествовавшего. Это событие сильно всколыхнуло общественное мнение в Стамбуле, на пустом месте возникали дикие слухи: императрица желает уничтожения Османской империи и создания на ее обломках Византии, для которой уже прочат в цари внука Екатерины - Константина. На месте Валахии предполагается создать королевство Дакию, где править будет Потемкин. Австрии в компенсацию за участие в войне будет отдана Босния и Далмация, а Венеции - Морея, Кипр и Крит. Реваншистские настроения были подпитаны заявлением британского посла, что Британия поддержит Османскую империю, если она начнёт войну против России.

В 1787 году Турция, пользуясь поддержкой Великобритании, Франции и Пруссии, выдвинула ультиматум Российской империи с требованием восстановления вассалитета Крымского ханства и Грузии, а также добивалось от России разрешения на досмотр кораблей, проходящих через проливы Босфор и Дарданеллы. 13 августа 1787 года Османская империя, получив отказ, объявила войну России.

Война для Турции оказалась неудачной: османский десант был отбит под Кинбурном, русские войска взяли Очаков, Бендеры, и Хотин, разгромили армии мусульман при Рымнике и Фокштанах, а в 1790 году под командованием Суворова штурмовали и захватили сильнейшую крепость Измаил. На море турки потерпели поражение от русских парусного и гребного флотов в Лимане, у Фидониси, в Керченском проливе и у мыса Тендра. Русские захватили инициативу и уверенно шли к победе. Чтобы переломить ситуацию на море с конца апреля

1790 года оттоманский флот был качественно и количественно увеличен, и уже через год насчитывал 19 линейных кораблей, 17 фрегатов, 43 мелких судна. В 1791 году в османском флоте появились моряки Северной Африки. У русских историков бытует мнение, что прибыли «эскадры кораблей из Алжира, Туниса, Марокко и т.д.», однако это в корне неверно. Самый большой в Северной Африке флот - алжирский в 1787–90 годах имел аж… девять шебек (вооружение кораблей - от 10 до 36 легких пушек) и целых два гребных галиота, при этом в 1790 году вооруженных было всего 4 небольших судна, на которых всего было 36 орудий. Еще один фрегат строился, султан обещал еще 2 фрегата; остальные «флоты» Северной Африки были меньше алжирского. Лишь в 1792 году эскадра алжирских судов отправилась в Стамбул. Впрочем, в составе флота 1791 года упоминаются 2 алжирских и 1 тунисская шебека.

Большие потери (и дезертирство) в экипажах османских кораблей в 1788–1790 гг. вынудили султана обратиться за помощью к африканцам. Надо сказать, турки пошли на это из-за острой необходимости, африканские корсары были плохо дисциплинированы, действовали самовольно, часто бунтовали и убивали своих офицеров.

В начале мая мусульманский флот (20 кораблей, 25 фрегатов, 6 шебек, 5 бомбардирских судов, 10 кирлангичей, 15 транспортов) вышел в море, имея задачей привезти подкрепления Анапе, обложенной русскими войсками, и не дать заблокировать со стороны моря эту крепость. В июне русский Черноморский флот получил сообщение от генерала Гудовича, осаждавшего Анапу, что у Днестровского лимана появился большой турецкий флот, 10 июня адмирал Федор Федорович Ушаков вывел корабли в море (16 кораблей, 2 фрегата, 3 бомбардирских корабля, 9 крейсерских судов, 13 бригантин, 3 брандера). Ну а далее начинается самое интересное. Дело в том, что наш читатель во всех подробностях знаком только с русской версией событий, произошедших около Анапы и у мыса Калиакрия. Турецкие источники либо игнорировались полностью, либо были недоступны. Теперь же появилась возможность использовать их благодаря тому, что в Турции наконец-то появились исследователи, изучающие историю своего флота. Поэтому мы далее будем приводить две версии по состоянию перед боем и сражению. Турецкая версия, которую мы представляем, основана на книгах турецких историков Бостана, Зорлу, Исипека. Русские данные - на документах из МИРФ, книгах Овчинникова, Андерсона, статьях из «Морского Атласа». Итак - начнем.

Сражение у мыса Калиакирия

Согласно русской версии 11 июня 1791 года Ушаков заметил неприятельский флот у мыса Айя, однако турки сражения не приняли, и взяли курс на юг, Ушаков гнался за ними четыре дня, но не догнал. Согласно данным Исипека обе стороны начали готовиться к бою, однако спустился полный штиль, который стоял четыре дня. Потом ветер задул со стороны русских, Ушаков имел возможность сблизиться с противником, но не рискнул (он оценил силы противника в 18 линейных кораблей, 10 тяжелых и 7 легких фрегатов, 22 мелких судна - всего 57 единиц). Свое решение русский командующий объясняет тем, что в этот момент после четырехдневной погони имел всего 10 линкоров из 16 (6 были отнесены мористее из-за поломок в рангоуте и обросших днищ). Турки считают, что флот русских оказался раскидан, тогда как османский держался компактно, что заставило Ушакова отступить.

16-го июня русские вернулись в Севастополь, Ушаков отписался Потемкину о походе, сообщив, что через 5–7 дней он исправит повреждения и снова выйдет на поиски противника. Ремонт меж тем затянулся на месяц. 23 июля граф Войнович, главнокомандующий Черноморского флота и порта Севастополь, был отправлен в отставку, Ушаков стал полновластным руководителем не только эскадры, но и всего флота. 29-го Ушаков рапортует Потемкину, что ремонт кораблей завершен и он готов выйти в море. Утром 16 линейных кораблей, 2 бомбардирских судна, 2 фрегата, 1 брандер, 1 репитичное судно и 17 крейсерских судов покинули порт и направились на поиски оттоманского флота.

Турки же после маневров в июне отошли к мысу Калиакрия, где бросили якорь. В полдень 31 июля Ушаков обнаружил турецкий флот. Османами командовал капуданпаша Гиритли Хуссейн, а его помощником (главным «патрона») был назначен Сейди-Али (в русских источниках Саид-Апи).

Первое, что можно отметить глядя на этот список - слишком большое собрание судов разного ранга и разной боевой ценности, к тому же сдобренное большим количеством иррегулярных экипажей, еще и конфликтующих с регулярными моряками (берберийские пираты были шиитами, тогда как основное население Османской империи, из которого комплектовался флот - суннитами).

Это видно хотя бы по тому факту, что сами турки оценивают свою эскадру в 20 кораблей, 25 фрегатов, 6 шебек, 5 бомбардирских судов, 10 кирлангичей, 15 транспортов, тогда как Ушаков в своем рапорте Потемкину от 5 августа 1791 года сообщает о 18 кораблях, 17 фрегатах и множестве мелких судов. В принципе разночтения особого нет, если учесть, что «Келем-Бахри» и «Тунус Ибрагимкапудан» турки относят к линкорам, хотя скорее всего это были зафрахтованные большие турецкие частные корабли.

Что же можно сказать про турецкую эскадру и турецкие корабли? Безусловно самыми сильными в ней были 74-пушечный «Муккаддиме-и Нусрет» и 72- или 82-пушечный «Бахр-и Зафер». Первый из упомянутых был спущен на воду в Стамбуле в 1787 году, построен по французским чертежам французскими кораблестроителями. Это был стандартный 74-пушеник, двухдечный корабль со (скорее всего) стандартным вооружением данного типа линкоров. Второй был совершенно новым кораблем, спущенным на воду в 1789 году, но размерения его (прежде всего длина по килю, приводимая в турецких источниках равной 42 метрам) почему-то были меньше «Муккаддиме-и Нусрет» (длина по килю 45,1 метра), и соответствовали длине стандартного турецкого 72-пушечника. К примеру 72-пушечный «Фейз-и Худа» (построен в 1789 году в Синопе) - 41,7 метров, «Анкайи Бахри» - 41,7 метра. Это заставляет предполагать, что все же «Бахр-и Зафер» был либо 72-пушечником, либо его перегрузили пушками, сделав 82-пушечным флагманским кораблем. Из фрегатов только первые шесть несли штатное вооружение, остальные имели от 20 до 30 пушек.

Вобщем, несмотря на большое количество кораблей, реальная сила эскадры Хуссейна и Сейди-Али была маленькой.

Однако вернемся к описанию сражения. Дул северный ветер, Ушаков шел в бакштаг на запад в трех походных колоннах, турки стояли за мысом Калиакрия с трех колоннах с юго-востока на северо-запад.

Русский адмирал не стал перестраиваться в линию и в 14.45 миновав мыс Калиакрию провел свои колонны между турецкими батареями на побережье и стоящим еще на якоре оттоманским флотом. Это решение повергло турок в панику - часть кораблей стали рубить канаты и вываливаться под ветер, пытаясь построить линию. Первым следовал «Муккаддиме-и Нусрет» Сейди-Али, за ним пытался держаться Хуссейн, но «Бахр-и Зафер» имел некомплект в экипаже и вскоре отстал. Ушаков на «Рождество Христово» прошел перед носом у алжирца, дал продольный залп, повредил бушприт неприятелю, прошел за корму и вдребезги разнес руль. Два следующих за «Муккаддиме-и Нусрет» корабля прикрыли своего адмирала и помогли Сейди-Али уйти под ветер. Вскоре подошли еще несколько оттоманских кораблей, и «Рождеству Христову» пришлось вести бой на оба борта с четырьмя линкорами. Постепенно в бой вступали другие русские корабли - «Святой Александр Невский», «Иоанн Предтеча», «Федор Стратилат». «Наварихия Вознесение Господне» под командованием Сенявина держался чуть поодаль, но бил полными залпами по трем неприятельским фрегатам. 66-пушечний «Мария Магдалина» сражался с двумя турецкими кораблями.

Около 15.15 Ушаков опять атаковал «Муккаддиме-и Нусрет», но тот смог уйти. Турки все же смогли выстроить линию, русские также перестроились в кильватерную колонну к 16.30 и бой разгорелся с новой силой. За это время «Рождество Христово» пытался выбить из линии и потопить «Муккаддиме-и Нусрет» самый сильный корабль турецкого флота, который Ушаков посчитал флагманом («капудание»), К 20.30 на «султане» смогли сбить фор-стеньгу, грота-рей, корабль Сейди-Али вывалился из линии, ушел под защиту двух фрегатов и начал удаляться от места боя, тем самым дав сигнал остальным турецким кораблям бежать; сам алжирский адмирал был тяжело ранен.

Ушаков, увлекшись боем, очутился со своим кораблем в середине турецкого флота, левым бортом он отбивался от двух больших фрегатов, а с кормы и правого борта его атаковали два турецких линкора, но вскоре ему на выручку подошли отставшие передовые корабли - «Святой Александр Невский», «Иоанн Предтеча» и «Федор Стратилат». В 20.00 в сгущающейся темноте и дыму разбитая турецкая эскадра спешно покидала место боя. В 20.30 дым окутал все место сражения, бой прекратился.

Ну а теперь турецкая версия.

Когда Ушаков обнаружил османский флот - дул NNE, неблагоприятный для турок. Хуссейн хотел выиграть ветер и приказал рубить канаты, тогда как Сейди-Али с тунисскими и алжирскими судами не слушая приказов капудан-паши сдрейфовал к югу, и этим самым расколол флот на две группы. Хуссейн сразу поднял сигнал корсару, приказывая ему вернуться и вместе атаковать противника, но Сейди-Али, скорее всего следуя излюбленной корсарской тактике, решил атаковать авангард русских и отрезать его. Но оказалось, что русский авангард был составлен из самых сильных судов, и вскоре Сейди-Али сам оказался окружен и отрезан от основных сил. Часть турецких кораблей пришла на помощь алжирцу и смогла спасти его, однако из-за необдуманного поступка «патроне» Хуссейна оттоманский флот сломал боевой порядок.

Тем не менее к 15.00 удалось выстроить некоторое подобие линии, и хотя Ушаков с помощью Сейди-Али разрезал османскую эскадру надвое, ни один из турецких кораблей не покинул место боя и они смогли отбить атаку русских, пусть и с большими потерями для себя. Сумерки развели флоты, Хуссейн приказал ремонтироваться и на следующий день продолжить бой, однако Сейди-Али и тут сыграл деструктивную роль. Дело в том, что «Муккаддиме-и Нусрет» был тяжело поврежден, сам Сейди тяжело ранен, потери убитыми и ранеными в экипаже составляли до трети команды, и капитан корабля (из алжирцев) самовольно взял курс на Константинополь. Примеру «патрона» последовали 7 или 8 оттоманских кораблей, попытки Хуссейна сигналами остановить их и вернуть к эскадре просто игнорировались. Тем не менее капудан-паша планировал с оставшимися кораблями 1 августа атаковать русских, считая, что они также сильно повреждены после боя, однако начавшийся шторм помешал этим планам. Турецкая эскадра взяла курс на Константинополь.

Султан Селим III был разъярен результатами сражения. В ответ на просьбу Хуссейна еще раз вывести корабли в море он ответил: «Мой командующий флотом и капитаны моих кораблей просто оскорбили меня. Я не ожидал от них такого поведения. Горе моему уважению, которое я к ним питал!» Потемкин, получив известие об этой победе, порвал уже подписанный договор и продиктовал туркам новый, более выгодный для России.

После сражения у Калиакрии Османская империя поняла, что война проиграна. Срочно были посланы курьеры к турецким представителям на мирных переговорах в Яссах подписывать с Россией перемирие на любых условиях. Судорожно начали укреплять подходы к Босфору и крепостям Проливов - всерьез опасались русских десантов.

Турецкое морское могущество было окончательно сломлено.